«СУИЦИД! Затянул ПЕТЛЮ на шее… Я хотел УБИТЬ себя?!

Нет! Я жив, наверняка он ВРЁТ… откуда ему знать… но я НЕ ПОМНЮ. НИЧЕГО не помню!»

Слова разъяренными хищниками терзали его мысли. Они нападали неожиданно, вгрызаясь побольнее. Казалось, они пируют его страхом, отчаянием и болью. Если такова цена счастья, к чёрту его.

Он выронил ручку. Та оставила зияющую чёрную дыру на лавандовом бланке, а само перо смертельно погнулось. Его руки тряслись, подобно мелкой ряби на воде. Шумно выдохнув, он поднялся со своего места и неуверенно поплелся на кухню. У стойки с печеньем он заметил менеджера Юлю, миловидную блондинку в чёрном строгом платье. Его она подпоясала ярким ремнем, тщетно пытаясь скрыть некоторые излишки веса.

– Доброе… утро, – вежливо поприветствовал он девушку, наблюдая, как та набирает сладости в бумажную тарелку.

Но Юля лишь ужалила его пренебрежительным взглядом и поспешила вернуться на рабочее место.

– Постойте… вы забыли печенье… – окликнул он девушку.

Фраза далась ему по-особенному хрипло. Самой же Юли уже и след простыл.

Он проглотил обиду, достал с полки желтую чашку с улыбающимся смайликом и опустил в неё пакетик ромашкового чая. Подумал. Опустил ещё один и залил кипятком. Пока заваривался чай, он грустно окинул взглядом офис. Здесь работало, по меньшей мере, полторы сотни сотрудников, и ни один из них никогда по собственной воле не заговорил бы с ним. Коллеги всегда проходили мимо, будто он призрак. Ни приветствия, ни дружеской шутки, ни поздравления в день рождения. Он сидел в своей крохотной кабинке, словно в отдельном изолированном мирке. Чай приобрел насыщенный земляной оттенок. Он взял чашку, прихватил оставленную тарелку с печеньем и, опустив голову, незаметно для всего офиса вернулся на место.

– Выпьешь?

«Спешим поделиться нашей радостью…» – чай немного успокоил нервы, и слова на бумаге, по его скромным меркам, получились великолепными.

– Я… забуду о чём-то ещё?

«…6 июня – день нашей свадьбы! Мы решили соединить наши сердца и судьбы…»

– Непременно. Но и приобретешь то, что жаждешь.

«…намерены жить долго и счастливо! Нам было бы приятно видеть вас среди гостей, пришедших разделить наше счастье и радость».

– Наливай.

– Кому ты пишешь? – Адна подошла сзади и положила ему голову на плечо, пытаясь заглянуть в письмо.

– Одному товарищу из Шума, – он перевернул лист обратной стороной и повернулся к жене. – Месяцами я бродил по бесцветному миру в одиночестве. Шум недружелюбен, он впускает в себя любого желающего, но никого не хочет отпускать обратно.

Хафи встал и медленно зашагал по комнате взад-вперед. В его голосе слышались нотки волнения.

– Я заблудился, был в отчаянии, ходил кругами меж пустых улиц незнакомого города, собранного словно из неподходящих кусочков паззла. Пока не встретил Изарда.

– Изард? Какое необычное имя. Он не здешний? – Адна отчаянно пыталась создать атмосферу непринужденной беседы.

– Да. Он провел в Шуме целую вечность. И по эту сторону у него нет никого, кроме меня. Так что, я пытаюсь поддерживать с ним дружескую связь.

– Почему бы тогда просто не позвонить ему?

– Не пойдет, – Хафи заметно расслабился и оживленно жестикулируя пустился в объяснения. – Понимаешь, хорошее письмо подобно камину в холодную снежную ночь. Оно согревает, дарит ощущение, что ты не одинок в этом мире. Когда открываешь письмо от дорогого тебе человека, то непременно чувствуешь его призрачное присутствие. А телефон – это всего лишь искаженный голос в трубке.

Адна подошла к нему и, подтянувшись на носочках, кокетливо поцеловала в кончик носа. Остался едва заметный след от помады.