Денис повесил рюкзак на два настенных крючка, расшнуровал и снял пыльные от грязи берцовые сапоги. Потерев продрогшие ладони, он перекатил обогреватель от письменного стола к другому маленькому столику, на котором, между электрическим чайником и кастрюлей, лежал удлинитель.

Денис включил его в розетку, а затем вдавил в него посильнее штепсель обогревателя. Отрегулировал режим обогрева до комфортной ему самому температуры и уже, словно, почувствовал будущее тепло. Снова напомнил себе про нелогичность (да чего уж там – тупость) выветривать комнату, а потом за свои деньги обратно поднимать градусы.

Столик заменял ему полноценную кухню, ведь на нём умещалось всё необходимое: мешочек соли, сахарница, пачка пакетированного чая и банка с кофе. Ничего лишнего. На лишнее нет кредитов.

Оставалось принять тёплый (он надеялся на это) душ и прилечь отдохнуть. Душ находился в подвале. Денис взял полотенце, сменное бельё и универсальный шампунь.

С мыслью, что его и после работы преследуют подвальные помещения, Денис вышел из комнаты.

Он шёл по длинному коридору, в котором постоянно без надобности горел свет. По привычке, выученной ещё в интернате, Денис то и дело подходил и щёлкал выключатели в целях экономии. Соседи потом гудели: «Кто вырубил свет? Как тут теперь идти?». Рассказывать про экономию озлобленной женщине, только пришедшей с работы, он не решался.

Часть дверей были открыты. Не хочешь, а заглянешь в чужую жизнь.

Из одной комнаты пулями выскочили двое мальчишек, чуть не сбив Дениса. В руках сжимали железные кружки. Наверное, мать что-то варит на кухне. Из другого проёма шёл стойкий запах растворителя.

– В зелёный сезон надо было красить, – бурчал недовольный старческий голос.

– Ну, папа, как вот смогла купить да время выкроить – вот и крашу! Или думаешь у меня дома дел…

Денис не дослушал окончание. Ещё в одной комнате трое мужиков играли в карты. Почему с открытой дверью – загадка. Искали компанию. Один обернулся на Дениса, но тот быстро прошёл мимо. Хватало ему таких компашек на работе.

Из туалета вышел Славка, местный псих. Лет тридцать-сорок. Неопасный, вот и поселили в общаге. Он даже работал на грузовом терминале Синьевского, таскал ящики. С ним мало о чём можно было поговорить – он о себе ничего не помнил, кроме того, где сейчас работает, и как его зовут. Ни, где он вырос или откуда пришёл. Не помнил имя, возраст, при этом был абсолютно здоров. То есть, он где-то ел, спал в нормальных условиях, а значит – работал и до грузового Терминала, и потери памяти. Точно не мок под местными дождями и не питался водой с сухим печеньем. Он выглядел даже здоровее большинства жителей общаги. Зло завидовать у местных язык не поворачивался, лишь ворчали: если в голове нет проблем, то и в теле тоже. Временами Славка казался Денису испуганным и благодарным одновременно. Как зверёк, которого приютили. Ничего не понимает, но добро ценит. Вполне обычный человек, никаких умственных отклонений, кроме отсутствия воспоминаний, детской наивности и не заметишь. Мог странно на тебя посмотреть, будто видел впервые, но не более. Приходил даже иногда инспектор, проверял подопечного.

Славка приветливо улыбнулся Денису.

Следом из туалета вышел дядя Толя. Он шёл, опираясь на стену и, время от времени опуская–поднимая ведро с красной крышкой. Он жил намного дальше от Славы и был соседом Дениса. Теперь уже больше, чем соседом. Тоже вроде подопечного. Когда Денис впервые увидел это ведёрко с красной крышкой, он тут же мысленно задался вопросом, что же в нём хранит старик? Перебирал множество глупых вариантов. Но однажды спросил напрямую и услышал, что это всего лишь моча и дерьмо. Денису стало стыдно, хотя вроде бы не за что. Может, за то, что жалуется на всякую ерунду, не думая, что такое настоящие трудности.