Офицеры вопросительно переглянулись.

– За вами идет группа медиков, дождитесь их, если нет опасности, и продолжайте обследование корабля, – ответил Кириллов.

– Вас понял, ждем медиков, конец связи.

В помещении все смотрели на полковника.

– Кто это может быть? И как можно заморозить тело человека в скафандре за 30 минут, если скафандр может пару дней работать в автономном режиме и поддерживать микроклимат, даже если человек без сознания?

– Возможно, повреждён скафандр, – вслух высказал предположение помощник.

– А может, корабль находился в свернутом пространстве не полчаса, а намного дольше, – предположил капитан Иванов, эксперт по перемещениям в космосе. – Известно, что время внутри пространства и в нашей Вселенной течет с разной скоростью. Мы можем перемещаться от одной звездной системы к другой внутри нашей галактики. Прыжки из галактики в галактику невозможны, так как необходим маяк выхода, а его нужно тащить своим ходом.

– Это мы знаем, Сергей, – прервал его полковник, – ближе к делу.

– Так вот, а что, если этот корабль, – капитан ткнул пальцем в сторону «Трояна», – находился в свернутом пространстве не 30 минут, как мы предполагаем, а гораздо дольше, например, несколько лет. Это объясняет, почему полностью разряжены резервные источники питания. И, – Сергей сделал паузу, – замерзли все члены команды, если не погибли во время прыжка.

– То есть как несколько лет? Здесь лететь на обычных движках месяца три, а через свернутое пространство вместе с разгоном и торможением меньше пяти минут.

– Да, это так, – парировал Иванов, – возможно, в свернутом пространстве существует свое пространство. Или кто-то из другой галактики так же свернул пространство, и свернутые пространства соединились. В таком случае «Троян» летел к нам не по прямой линии, а через другую галактику или несколько галактик.

– Это невозможно, – возразил Кириллов. – У нас станции выхода из свернутого пространства есть только в нашей галактике. Мы до ее окраин еще не добрались, а уж про другую галактику и говорить нечего.

Все молчали.

– Это группа медиков, – сквозь помехи послышалось из динамиков. – Мы опознали тело, это Киреев. У него множественные переломы, повреждения внутренних органов… И вот еще, информация с биодатчиков, она странная…

– Что в ней странного? – Кириллов явно нервничал.

– Согласно последней записи, в таком состоянии тело находится 328 лет. Но это не крайний срок. Затем сел аккумулятор, и сколько времени ещё прошло?

– Ерунда какая-то, а может датчик ошибаться?

– Если даже учесть, что произошел сбой в датчике, как объяснить, почему тело замерзло?

Все снова посмотрели на полковника.

– Так, что мы имеем. Нам известно, что скорость перемещения в свернутом пространстве не меняется, она постоянна, – задумчиво произнёс Кириллов, – Нам известно, что корабль находился в этом пространстве минимум 328 лет. Получается, мы можем вычислить минимальное расстояние, какое мог пролететь корабль.

– Да, но получается расстояние в несколько раз большее известной нам Вселенной. То есть той части Вселенной, которую мы видим. Но если учитывать, что Вселенная расширяется…

– Хватит, – прервал Иванова Кириллов. – Понятно, что так мы еще больше запутаемся. Одним словом, мы не знаем, откуда прилетел корабль. Но у нас есть сразу несколько вопросов. Где триста с лишним лет блуждал корабль, куда делась группа разведчиков и что это за шарик? – Кириллов ткнул пальцем в монитор, на котором, ярко поблескивая, красовалась Стеклянная планета.

– Есть ещё один вопрос, – встрял в разговор подполковник Лосев – Где наши зонды? За 48 часов уже три станции потеряли. Уверен, в этом вся загвоздка. Мы посылаем спутник, он подлетает на 50 километров к планете и исчезает.