Губная гармошка стала символом этой упрямой, по-детски наивной и светлой веры. Стала памятным подарком от романтика романтику. Талисманом, который Даша отныне всегда носила с собой.

…Любопытный Слава с готовностью протянул руку:

– Дай-ка сюда!

Он повертел гармошку в руках, приложил к губам. Резкий пронзительный звук заставил всех вздрогнуть и зажать уши. Прасковьин виновато улыбнулся.

– Да, брат, чего не дано, того не дано, – усмехнулся Паша.

– На себя посмотри! Только и умеешь из музыкального, что «Собачий вальс» на пианино играть! – наигранно возмутился Слава.

– Да уж хотя бы «вальс», а не душераздирающие вопли гарпий, – хохотнул тот.

– «Воплями гарпий» Славик навсегда завоевал сердце Изумруда, – заметил Сергей.

Овчарка, действительно, заинтересовалась шумом и не сводила глаз с Прасковьина, склонив голову набок с наизабавнейшим видом. Слава не удержался и, вручив инструмент Сергею, принялся почесывать навостренные собачьи уши, ласково приговаривая:

– Эх, собаченция! Музыку любишь, творческое ты существо! Весь в хозяйку, да?

– Это ты называешь музыкой? – поддел его в свою очередь Молчанов.

– Кстати, о творчестве: Даш, как там твои книги? – полюбопытствовал Паша, пока Молчанов со всех сторон изучал доверенную ему губную гармошку.

– Пишу потихоньку, – небрежно отозвалась девушка. – Вдохновения что-то давно не было…

– Влюбиться тебе надо, – простодушно посоветовал Слава. – Сразу вдохновение появится.

Даша рассмеялась, подмигнув ему:

– Вот найду парня, который согласится играть мне на губной гармошке сутками напролет – в него и влюблюсь, пожалуй!

– Нда, нам, похоже, не светит. – Сергей вернул девушке ее памятный подарок и беспомощно развел руками.

Вслед за ним этот жест повторили и Слава с Пашей.

– Эх, а как музыки хочется… – украдкой вздохнула Даша и чуть смущенно улыбнулась: – Ну, давайте же уже пробовать торт!

– Это просто день рождения какой-то! – смеялась Даша, услышав предложение Сергея подвезти ее после работы до дома на машине. – Нам ведь совсем не по пути.

– В день возвращения тоже не грех проявить галантность, – заметил Слава. – Тем более, что наш Сергей не так уж и часто ее проявляет, согласись.

– Мне показалось, или кто-то что-то сказал? – фыркнул Сергей…

Выйдя на крыльцо, Сергей и Даша немало удивились, разглядев в ранних осенних сумерках неподалеку от здания все тот же «Майбах». Оба наверняка проигнорировали бы его хозяина, упрямого юнца: в конце концов, это бессмысленное дежурство не запрещено законом, и у каждого может быть своя блажь. Но Арго словно нарочно припарковал свою иномарку рядом с «жигуленком» Сергея, а увидев приближающихся полицейских, зачем-то вышел из машины.

– Ты почему все еще здесь? – раздражено бросил Сергей, скользнув взглядом по Зорину и полностью сосредоточившись на открывании дверей своей машины.

– Дожидаюсь друга. Из детской комнаты, – подчеркнуто любезно отозвался Макс. Он уже понял, что стражи закона направлялись не к нему, и проще было притвориться спящим в автомобиле, но в возобновившемся обмене колкостями отступить уже не мог.

– Умилительная опека! В тюрьму вместе с ним сядешь? – с издевкой поинтересовался Сергей.

– А мы в тюрьму пока что не собирались, – ответил тот, намеренно плохо пряча ехидную улыбку.

Перекрестный огонь взглядов – и Даше всерьез показалось, что ее друг и этот дерзкий парень сейчас снова попытаются подраться.

И тут на крыльце здания появился Костя Лифанов и, заметив знакомый «Майбах», прихрамывая, поспешил к нему, втянув голову в плечи и взволнованно кусая губы.

При его появлении на лице Арго мелькнула настолько бесхитростная радость, что Молчанов с невольным любопытством проследил за взглядом своего оппонента. И тут же в возмущенном изумлении вытаращил глаза. Мгновение спустя он уже торопливо набирал на мобильном номер Прасковьина и гневно восклицал: