— И что вы предлагаете? — буркнул Багратион.

— В любом случае продолжать работу — здесь. Мы оформим пропуск вам и, возможно, нескольким вашим людям. Тем, кому вы можете довериться полностью.

Я на всякий случай скосился на деда, но тот молчал. То ли пока не имел особых возражений, то ли решил накопить их сразу побольше, чтобы размазать нас с Багратионом. А может, просто хотел понаблюдать за ходом моих мыслей — и уж в этом удовольствии я ему отказывать не собирался.

— Наверняка у Третьего отделения найдутся те, кто одинаково хорошо соображает и в природе магии, и в механизмах. Потому как нам троим, очевидно, попросту не хватит знаний, — продолжил я. — И все же эту машину следует держать в секрете от всех — столько, сколько мы сможем. Во всяком случае, пока сами не сможем воспроизводить «глушилки». Пусть это позволит выиграть совсем немного времени — это все же куда лучше, чем ничего. Сейчас дорога каждая неделя, буквально каждый день.

— Ну, может, не до такой степени… — проскрипел дед.

— Подозреваю, именно до такой. И каждый отведенный нам час следует потратить с умом. Если раньше реформы можно было растягивать хоть на годы, то сейчас придется инициировать их немедленно. Отмена крепостного права, пенсии, контроль за всеми судебными инстанциями… возможно, что-то еще. — Я на мгновение задумался. — Орлов и его шайка, похоже, сами не до конца понимали, какого джинна выпустили из бутылки. Всем нам прекрасно известно, что армия Рейха на данный момент самая многочисленная и технически оснащенная во всей Европе. В то время как Россия столетиями больше полагалась на мощь древних родов. Две державы уже вступили в войну, и этого мы изменить не в силах. Но от нас еще зависит, станет ли все это новым противостоянием Одаренных и простых смертных. А именно так это могут преподнести — рано или поздно. — Я сложил руки на груди. — Особенно если на стороне рейха вдруг пожелают выступить державы, в которых уже давно не осталось сильных и влиятельных фамилий. А таких, уверен, найдется не так уж мало.

Дед слушал молча: даже не изменился в лице — только навалился на трость, будто немного устал стоять. А вот Багратиона моя речь, похоже, проняла сильнее. Его светлость поджал губы, чуть втянул голову в плечи и как-то странно нахохлился, вдруг став похожим на большую, могучую и хищную, но чем-то испуганную птицу.

— Думаю, что вы правы, князь, — тихо проговорил он. — У меня тоже есть опасения, что война России и германского рейха — событие такого масштаба, что и соседние державы попросту не смогут остаться в стороне. Мне уже известно, что Османская империя стягивает войска к северу от Стамбула… и не только они. Разумеется, европейские монархи пока молчат и уж тем более воздерживаются от каких-либо активных действий, но…

— …с удовольствием сожрут того, кому на фронте повезет меньше, — закончил вместо Багратиона дед. — Впрочем, как и всегда. Что бы ни говорили восторженные юноши и барышни в светских салонах, нас ждет долгое противостояние. Армию и генералов боготворят, лишь пока они побеждают и идут вперед. Если войска его величества сдадут Варшаву, нас примутся давить со всех сторон. Могут снова начаться народные волнения. А это, в свою очередь, может привести к тому, о чем говорил Александр.

— Новая охота на ведьм и истребление Одаренных. — Я покачал головой. — Во всем мире. Не знаю, кто проиграет в этой войне, но победителей в ней не будет.

— Что ж… В таком случае, нам тем более стоит поскорее разобраться со всем этим. — Багратион кивнул в сторону Орловской машины. — Что вам, собственно, известно на настоящий момент, судари?