1. Многосторонняя функциональная нагрузка сингармонизма ставит его в один ряд с таким универсальным просодическим средством, как ударение. Однако выяснению более глубоких зависимостей между этими явлениями, в частности в «туранских» языках, препятствует нерешенность в урало-алтаистике проблемы собственно ударения. Отправной точкой в акцентологических дискуссиях по этому поводу служит обычно турецкое ударение, квалифицируемое чаще всего как двойственное – музыкальное на исходе слова, динамическое на начале. Детальный анализ всех интерпретаций и диахронических гипотез (Педерсена, Ракетта, Ярринга, Поцелуевского, Поливанова, Владимирцова и др.) не входит в задачу настоящей работы, поэтому ограничимся следующим замечанием.

Если соображения компаративного характера заставляют реконструировать для древнейшей «туранской» эпохи динамическое и музыкальное ударения, то необходимо дать им различную с точки зрения просодической иерархии интерпретацию. Исходя из типологической закономерности, указанной в предыдущем параграфе, и учитывая наличие тембрового сингармонизма, приписываемого древнейшим состояниям «туранского» языка, можно заключить, что из двух ударений в качестве словесного акцента могло использоваться лишь динамическое, совместимое с тембровым сингармонизмом. Что же касается музыкального ударения, если таковое имелось, то оно, видимо, должно квалифицироваться как факт метрики либо как элемент фразовой (синтагмной) интонации. С этой точки зрения наиболее предпочтительной представляется интерпретация современного турецкого ударения Г. Ракетта.

2. В синхронном плане постановка вопроса о соотношении ударения и сингармонизма связывается с выяснением кажущейся просодической избыточности, состоящей в сосуществовании в «туранских» языках фиксированного ударения и сингармонизма. Такое впечатление дублирования словесного акцента возникает лишь при обращении к синтагматическому аспекту. Но и в самой синтагматике мы находим указания на то, что в действительности дублирования нет, а есть лишь дополнительность. В речи очень часто происходит коллокация сингармонически тождественных слов, различение которых возможно лишь на основании ударения, напр. венг. én nem neked hiszek ‘я тебе не верю’. Сингармонизм, следовательно, является хотя и необходимым, но не достаточным делимитатором слова, и ударение в этом отношении может считаться превалирующей просодемой. Такова синтагматическая обусловленность просодической «избыточности» туранского слова.

С точки зрения парадигматики соотношение ударения и сингармонизма иное. Уже в силу своей фиксированности ударение лишено морфологического значения и парадигматически задает лишь фонологическое слово, т. е. служит оператором порождения слова из слогов, что хорошо понимал Бодуэн де Куртенэ [1963: 103–104]. И если ударение – основной синтагматический акцент (делимитативная просодия), то сингармонизм – основной парадигматический акцент туранского слова (кумулятивная просодия). Следовательно, нет никакой избыточности, а есть лишь структурная дополнительность.

Из сказанного нетрудно предположить, что существует определенная структурная стратификация просодических средств языка, картина которой будет различной в разных языках. Последнее обстоятельство затрудняет построение универсальной стратификации просодий. Достаточно указать на чрезвычайно любопытную по своей специфичности просодическую ситуацию в африканских сингармонических языках. В качестве парадигматического акцента на уровне слова здесь функционирует тоновый контур, в качестве синтагматического акцента – компактностный сингармонизм. Ударение оказалось вытесненным на более высокие уровни, а тембровый сингармонизм, несовместимый на одном структурном уровне с тоном, стал использоваться как слоговая просодия, что и отмечено для ибо.