– Старый толстый лабрадор, – видимо, очень громко сказала про себя она, потому что заглянувший в гардеробную для персонала невысокий худой парень имел несколько озадаченный вид.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, все хорошо.

– Через полчаса в вашем зале будет экскурсия.

– Я поднимусь через пять минут.

«После отказа сейма короновать Барбару, Август не успокоился. Он начал вербовать сторонников среди вельмож и шляхты. Также он заручился поддержкой габсбурского войска. Спустя два года собрался новый сейм, на который в качестве гостей прибыли послы Габсбургов. Через несколько недель заседания были закончены, послы уехали в Вену, а Август спешил сообщить любимой о победе.

Барбара в лучшем из своих платьев, признанная сеймом законной супругой короля, торжественно въехала на Вавель. Во время подготовки к коронации она заболела. Август и Радзивиллы надеялись, что до торжества она выздоровеет.

В декабре тысяча пятьсот пятидесятого года молодая королева, превозмогая боль, увенчанная короной, села на трон рядом со своим мужем. После церемонии ей стало очень плохо, вскоре она перестала выходить из своей спальни. Несмотря на то, что Август приглашал к Барбаре лучших врачей, она медленно угасала…

В мае она умерла. Траурные торжества длились десять дней. Все это время король не отходил от гроба любимой. А после объявил, что похоронит ее на родине, в далекой Вильне, как того хотела Барбара.

В черной запыленной одежде, спотыкаясь от усталости, Август шел за черным катафалком. Иногда придворный подводил к нему коня, король молча садился на него. Немного отдохнув, он слезал с жеребца и снова шел пешком.

Похороны Барбары Радзивилл, великой княгини литовской и королевы Польши, были поистине королевскими. После торжественной панихиды гроб с телом молодой королевы был положен в усыпальнице часовни святого Казимира.

Так закончилась история одной большой и романтичной любви. Но закончилась ли? Ведь спустя сотни лет мы вспоминаем ее сейчас, о ней написаны книги, сняты фильмы. Потому что власть и деньги не вечны, все проходит, остается только любовь…»

Посетители молча и внимательно слушали Артема. Кто-то разглядывал макет замка, кто-то портрет Барбары. Тишину нарушали только редкие щелчки фотоаппаратов.

Мария разглядывала Артема, его очки в черной толстой оправе, редкие светлые усы и бороду, и думала: «Хорошо, что я выпила целую таблетку, а не половину». Прислушалась к себе, не отзовется ли тело болью на эту историю. «Нет, все хорошо, я спокойна. Как быстро действует это лекарство». Ее размышления прервал шепот пожилого мужчины:

– Простите, где у вас туалет?

– Я вас проведу, – также шепотом ответила Мария.

Они бесшумно покинули зал.

Мария вышла из автобуса и тут же набросила капюшон на голову. Сильный ветер сбивал с ног, дождь с мокрым снегом больно бил по лицу. Она шла, почти зажмурив глаза и придерживая капюшон рукой. Чтобы быстрее добраться домой, Мария решила сократить дорогу и пошла через огороженный пустырь. Раньше, лет двадцать назад, здесь была швейная фабрика. Когда она закрылась, хозяин так и не смог найти покупателя, здание стало разрушаться, территория поросла бурьяном. Иногда, когда в городе наводили порядок перед большими праздниками, траву косили, потому что она была видна с прилегающей улицы. А здание бывшей фабрики с каждым годом разрушалось все больше. Зимними ночами с улицы редкий прохожий мог увидеть в оконных проемах тусклый свет – здесь собирались бездомные. Чтобы согреться, они разжигали костер. Прошлой зимой под тяжестью снега одно из перекрытий рухнуло, несколько человек с переломами отвезли в городскую больницу, один старик умер, не приходя в сознание. Свет фонарей, редко расставленных вдоль улицы, сюда едва доходил. У разрушенного здания Мария ускорила шаг, оставалось всего метров триста-четыреста до выхода на освещенный бульвар. Миновав фабрику, она на несколько секунд опешила. На старом каштане, одиноко растущем в этом заброшенном месте, болтался большой белый шарф. В темноте ей померещилось, что на конце мокрого грязного шарфа сделана висельная петля. «Это для тебя, дорогая», – Марии почудился голос Юлии. Где-то рядом залаяли собаки, которые тоже, как и бомжи, облюбовали этот пустырь. Не выбирая дороги, Мария побежала к бульвару.