– Не печалься, Ваня, смотри, как у нас хорошо стало, а то, что им не по душе твои фигурки, так бог с ними, с детьми соседскими. – Она поцеловала его в щёку и, улыбнувшись, добавила: – давайте за стол садиться. Отужинаем, почтим всех богов, лютых и добрых, пусть у нас будет хозяйство полным и хорошим.

– Это из-за меня фигурки вернулись обратно в наш дом, – серьёзно произнесла Анастасия. – Купава посчитала, что я решила отбить у неё парня, и этими фигурками показывает, что теперь всячески будет мне пакостить.

– Почему ты так решила? – заулыбалась приёмная мать.

– Она дала мне это понять в заброшенном доме, – увильнула от ответа Настя. – И… – она посмотрела на Ивана, – мама права! Всё у нас будет хорошо! – воскликнула она, а мысленно добавила: «Что ж, Купава, это ВОЙНА!»

Иван да Марья обернулись на приёмную дочь и оба весело расхохотались. Девушка не поняла, что произошло и что их так насмешило, поэтому оглядела себя с ног до головы, но, не увидев никаких изменений в своей одежде, прикоснулась к лицу, но и оно вроде было чистым. В этот момент женщина показала на что-то позади Стаси. Она обернулась и увидела совершенно умилительную картину. На полатях сидел маленький рыжий котёнок и отчаянно пытался спрыгнуть на пол, но, видимо, он был ещё слишком маленьким и боялся такой высоты, поэтому прыгал почти на месте и отползал в сторону, затем снова прыгал и отползал. Настя тоже засмеялась, а затем подошла и сняла рыжика с полатей.

– Какой ты миленький и красивенький, ну прям милашка, – поглаживая котёнка, девушка усадила его себе на колени, да сама села на лавку к столу. – А откуда у нас котейка? – удивилась она, – я его раньше не видела.

– Не поверишь, – начал отец, – мы его тоже раньше не видели.

– Вернее, видели похожего, – поглядела с любовью на мужа Марья, – помнишь Ваську, с которого ты сделал резную безделицу?

– Помню, – улыбнулся счастливый мужчина.

– Так вот… – засмеялась женщина, – похоже, это он.

Стася начала моргать, ничего не понимая, как Васька, который, скорее всего, был уже ну очень взрослым котом, вдруг стал снова маленьким игривым котёнком, и тут до неё дошло.

– Мама, – обратилась она к Марье, – ты хочешь сказать, что… – она не договорила, прикрыв рот рукой.

– Да, милая, – снова засмеялась женщина, – похоже ты оживила резную безделицу.

– Сегодня поистине волшебная ночь, – с гордостью произнёс Иван, – боги послали нам самого волшебного и доброго ребёнка, о котором мы и мечтать не могли.

– Я оживила игрушку? – скорее у себя спросила девушка и посмотрела по сторонам, нет ли ещё где ожившего зверя, но в доме никого больше не было.

– Ну всё, – успокоившись, серьёзно произнесла Марья, – давайте ужинать.

Стол ломился от яств: картофель, морковь и свекла были отварными. Мясо было запечённым. Сыр, масло. Солёная рыба. Пироги, булочки, соленья, солонина и колбаса. Молоко, квас и какой-то странный напиток, название которого Насте не было знакомо.

– А что это за напиток? – поинтересовалась она у родителей, указывая на жидкость насыщенного солнечного цвета, в этот момент котёнок позевнул и, устроившись калачиком на коленях своей хозяйки, уснул.

– Это хмельной мёд, – заулыбался отец, – хочешь попробовать?

– Хмельной мёд? – недопоняла девушка.

– Это напиток такой. Им и лечатся и по праздникам пьют, – пояснила Марья.

– А из чего он? – любопытство снова одержало верх, и Стася приготовилась внимать каждому слову.

– Рассказывай, отец, – хмыкнула женщина, – ты же готовишь такой потрясающий напиток.

– Ну что ж, слушай. – Иван расцвёл, видимо, ему нравилось, когда его хвалили и слушали. – Когда весь мёд собран, я отбираю часть на вот такой напиток, без него туго зимой, коли захвораешь или праздник случится, он самое то для разогреву изнутри. В большом чане я варю сахарный сироп, затем остужаю его и добавляю туда мёд, который ещё не успел закристаллизоваться. Затем добавляю туда хмелевую закваску, чтобы всё это начало бродить, и закупориваю в бочку, заливая её смолой. Затем закапываю бочку в огороде, чтобы она там перебраживала. Вот так и получается хмельной мёд. Бочки стоят от года до десяти, а иногда и двадцати лет. Тот мёд, который мы сегодня поставили на стол бродил десять лет.