Мама:

– Бубубу, но уже мягче.

Переодеваюсь. Настроение, едва поднявшись, как я пришел, опять грохнулось. «Они там думают, что я дрался! Они думают штаны в драке порвал и куртка пыльная. М-м! „Дрался!“ Я дрался через кусты. Думают воин! Воин… Чмоин!…»

От стыда, обиды, досады во рту даже кисло. Я стал переодеваться в домашнее, и только сейчас, вешая снятую рубашку по привычке на стул, я обратил внимание, что вся мебель уже стояла на своём месте, что вешаю вещи, как обычно на свой стул, возле моей кровати. Вообще все теперь было практически так же, как и раньше, там в нашей старой квартире. Слышу на кухне. Мама уже не сердито, но как оно по-Русски называется?.. Эээ. О! с усмешкой:

– Он бы лучше тут помог, если сил девать некуда.

Я, сейчас, не хотел об этом думать, что они меня в герои записали, когда я на самом деле трус, но не мог не думать: «Как я сегодня драпал! Трус! Скотина! Заяц!» И такая досада и злой, на себя злой, но еще больше злой, что они там думают, что я драчун и боец, когда на самом деле я сыкун и… Сердито подтянул трико до пузяки. «Все! Завтра дерусь! Точно! Всё! Это теперь никак!»

В комнату зашел отец, открыл ящик шкафа, достал оттудова банку. Жестяная круглая с крышкой. В ней всякого барахла и мелочевки: катушки ниток, пуговицы, иголки, значки, гайки, скрепки и еще всякое. Раньше любил в нее играть. Достану и все думаю – сейчас буду рыться и найду что-то такое – сокровище или золотую монету, но каждый раз перерывал и видел одно и тоже барахло и конечно ни монет, ни сокровищ. Отец вынул из нее катушку ниток по цвету моих штанов и иголку. Хлопнул меня по плечу и обратно к маме на кухню.

Сижу со стыда и досады глаза в пол, только что не плачу. Это ж он воина хлопнул – похвалил… Всунул нитку в зад иглы. Шью. Шить – я умею! Меня отец научил – как быстро и правильно стегать. Заштопал быстро, крутанул на пальце узел, затянул до упора. Готово! Свернул голову на бок. Они портные зачем-то все так тоже делают. Глянул, вроде ниче – чики-чики! Ну, неплохо! Шва почти не видно, ну, если только совсем в упор. Иголку в катушку, катушку в банку, банку обратно в ящик, штаны на стул.

Стал осматриваться по сторонам. Да. Вещи, мебель, паласы все совсем как там у нас было. Это они, пока я в школе, мама с отцом пораньше с работы и все расставили. Отец собрал сервант, шкафы, обеденный стол с гнутыми ножками. Опачки! На столе увидел белый квадрат газеты. Я быстро кинулся к нему. Бумага еще гладенькая. Свежий выпуск! Наверное, отец по пути с работы. Все это время, что я вертел головой и узнавал признаки прежней жизни, тоска моя за все то, что я сегодня пережил, эта противная тощища, которая прищемила где-то и все тянула, тянула, она вдруг улетучилась при виде газеты. Отпустило. «Га-зе-та – 3. Шах-ма-ты – 3!» Пролистав впопыхах новости, политику, по пути морда какая-то в очках на полстраницы, но я торопился мимо них только к одной нужной странице, перевертывая все эти не нужные, а они все гады как назло заламывались, тормозили меня. «Отец все это, всю эту скукотищу смотрит, читает, а надо мной шутит, что рыбак… М-м! Рыбаловка в тыщу раз интересней, чем эти лысые пузыри в пинжаках, но ему скажи такое… О! Вот она! Та самая!» Аккуратненько вытаскиваю нужную мне страницу. Там ребусы, загадки, анекдоты, дурацкий рисунок, кроссворд – всякая шушель, но на самом краешке есть она. То что надо мне – шахматная задача с картинкой доски и фигур в диспозиции, а под ней решение предыдущей. Прошлую я профукал. С кухни слышу мама:

– … накладные были у них…

Нашел листик тетрадный, карандаш, резинку. Теперь наоборот мама что-то говорила понятное, а отец только – Бу буб бубубу