Память наконец-то разблокировалась и выдала ясную и яркую картину.

– Так это были вы? – улыбка коснулась её полных губ, преобразовывая личико в само очарование. – Вы тогда читали сказку, Филатова «Про Федота – стрельца».

– Да, – парень обрадовался, что его наконец-то вспомнили

– Здорово! Это было здорово. Вы так хорошо читали её наизусть, да выразительно, да разными голосами. Весь автобус был в лёгком нокауте, аплодировал.

– Это точно, – смутился парень

Где-то, этажом выше, хлопнула дверь, и Олеся только сейчас заметила, что они так и стоят по разные стороны распахнутой двери.

– Ой, простите. Заходите, пожалуйста, – она без капли раздумья пригласила незнакомца в квартиру. Он с первого взгляда не внушал ни капельки страха. Наоборот, порядочность и честность свободно читались на его симпатичном лице.

– Проходите сюда, – они прошли в гостиную. – Присаживайтесь.

Олеся достала вазу, сходила за водой и пристроила шикарный букет.

– Вы тогда были с бородой. Мне казалось: вот два сибиряка едут в отпуск на юг.

– Совсем наоборот, – усмехнулся парень, – мы с другом возвращались из отпуска. Провели целый месяц в походах, вдали от цивилизации. Дали себе глупый обет: не бриться. Смешными выглядели тогда.

Парень стеснялся, смущался и даже слегка краснел.

– Вы были тогда очень смелыми и раскрепощенными, – заметила Олеся.

– Выпили малость, – оправдался парень. – Казалось, что весь мир лежит у наших ног

– Так оно и было, – согласилась Олеся. – По крайней мере, после вашего триумфа на вас многие смотрели с восторженными и влюблёнными глазами.

– А вы?

– Я? – Олеся смутилась, но быстро взяла себя в руки. – А что я?

Парень опять растерялся. Со стороны это выглядело так, словно Олеся затеяла игру в незнайку и просто водит парня за нос. А он теряется и не знает как дальше вести себя.

– Вот, – он открыл небольшой дипломат и, порывшись в нем, достал сильно потёртую газету двухгодичной давности. Развернул её и протянул Олеси. Она взяла и тут же, конечно, узнала. В этом номере «Молодёжки» был напечатан её блок стихов.

– И что? – она в недоумении посмотрела на парня.

– Это же ваши стихи?

– Да, мои. И что? – вновь она задала вопрос, от которого парня одновременно бросило и в холод и в жар. На лбу выступили бисерки пота.

– Я думал, что один из этих стихов посвящен мне, – осторожно сказал он.

– Тебе? – изумилась Олеся настолько, что перешла на «ты». – Какое стихотворение?

– Акростих, – прошептал парень и тут же стал оправдываться. – Извините, я просто. Не знаю, почему так решил.

– Акростих? – Олеся не слушала вялое бормотание гостя, она стала просматривать газету. – Какой ещё акростих? Где?

Она посмотрела на него таким взглядом, каким следователи смотрят на подозреваемого. «Быстро говори, не юли и не тяни» – читалось в нём.

– Акростих – это такое стихотворение, где заглавные буквы каждой строчки составляют слово. Он третий в блоке, – пояснил парень.

– Да знаю я, что это такое. – Ответила Олеся и прочитала вслух:

ПОПУТЧИК. Попутчик? – изумление было искренним, не поддельным. – Надо же, как это у меня сложилось. Нежданно—негаданно. Чудеса какие-то.

Она взглянула на гостя. Глаза её излучали тепло и нежность.

– Почему вы решили, что стихотворение посвящается вам? В тот день вы всех осыпали комплиментами

Он молчал, опустив голову, и в волнение затеребил кончик уха.

– Просто мне показалось, что я вам понравился. Глупо всё вышло. Извините, – он посмотрел на неё, – И я немного коверкаю «эр»