…Свои королевские обязанности ван Оггенберг не очень-то любил, но справлялся с ними неплохо. Он успешно организовал переселение подземных жителей на поверхность, демонтаж куполов и расширение сельхозугодий. За пять лет его правления в Миринии произошёл небывалый промышленный подъём, и весь континент опутала сеть железных дорог. Гелайт сосредоточился на охране поездов от грабителей, которые время от времени объявлялись в отдалённых районах. Дирижабли продолжали курсировать между городами, но количество рейсов существенно сократилось. Удалось также наладить отношения с соседним континентом. Через пару недель после того, как Рэй убил короля Дэмерия, из Раттании в Штейнхоф приехал посланник и доставил письмо. Первосвященник Рудольф Китрэлл, ставший к тому времени правителем, написал, что очень доволен тем, как сложилась ситуация. С его слов выходило, что наместник Дэмерий совместно с Майнхеллем ввели его в заблуждение. Нападения на города, якобы, были их инициативой, о которой Китрэлл ничего не знал. Также Рудольф писал, что, поскольку Рэй – наследник королевского рода, то он безоговорочно принимает его в качестве нового правителя Миринии и готов сотрудничать. Ни у ван Оггенберга, ни у Ковальски это письмо особого доверия не вызвало – раттанийский лидер явно боялся, что миринийцы, обретя независимость, могут напасть и на него. Рэй, естественно, не собирался этого делать, но поначалу относился к соседям весьма настороженно. Но Китрэлл вёл себя на удивление дружелюбно и всячески способствовал развитию торговли между континентами.

Короля Рэя в народе фактически боготворили. Ему даже хотели поставить памятник, и инициативная группа (состоявшая по большей части из чиновников и знатных дампфбургцев) направила новому королю письмо с просьбой порекомендовать место. Рэй в ответ написал, что единственное, что он может порекомендовать, так это оставить затею с памятником и направить усердие на более важные дела. (В оригинале это было заключено в куда более ёмкое и краткое, но совершенно непечатное выражение). Ван Оггенберг оставался на редкость простым человеком. Он отказался от каких-либо титулов и званий, заявив, что до конца дней своих останется капитаном. Даже ближайший друг и советник Герман Ковальски не смог уговорить правителя надевать хотя бы по праздникам монаршее облачение. Максимум, что позволял себе Рэй – это парадная форма Гелайта. В остальное время он ходил либо в своей старой военной форме, либо в такой же старой гражданской одежде – ещё той, что привёз ему командор Корнелий на заброшенную базу Канджиёна. Гардероб Рэя не отличался разнообразием, разве что Саша время от времени втихую выбрасывала совсем уж потерявшие вид рубашки и меняла их на новые. По городу ван Оггенберг предпочитал передвигаться верхом, накинув маскировочный плащ, который скрывал его лицо и искалеченную правую руку…

– Вита сильно занята? – Рэй прикоснулся кончиками пальцев к Рикиному плечу. – У меня к ней разговор есть.

– Да вроде не особо…

– О, Захари, и ты тут? Очень хорошо. К тебе тоже дело имеется. Закончи то, чем ты тут занимаешься, и – ко мне.

– Так точно, шеф, – ответил Вэйл. Рэй коротко кивнул и вошёл в здание больницы. Вита, снова углубившаяся в свои опыты, удивлённо подняла голову:

– Рэй? А ты за женой приехал?

– Так и Санька здесь? Ей, что, нездоровится? – в голосе Рэя прозвучало беспокойство.

– Депривация сна у неё, – буркнула Вита.

– Чего?!

– Да недосып хронический, изверг ты этакий, – Ровенски расхохоталась.

– Я исправлюсь, честно, – с облегчением выдохнул ван Оггенберг. Он пододвинул к себе стул и сел на него верхом, опершись рукой на спинку