– Я думаю согласиться, – мечтательно вздохнула Дошка и торопливо добавила. – Только ты маме не говори, что я про Митку спрашивала. А то она опять орать начнет. Она хотела меня замуж за соседского сына выдать. Так ругалась, когда я ему от ворот поворот дала! Но, тетька Елька, видела бы ты этого прыщавого юнца! У него в голове только одно, – она поморщилась. – Нет, мне нравятся мужчины постарше. Серьезные. Разумные. Такие, как Митка…

Дошка рассказывала, а я чувствовала себя, как рыба, выброшенная на берег. Беззвучно открывала и закрывала рот, не понимая, на каком свете нахожусь. Может быть, мне это снится? Ну, какое замужество?! Какие сваты?! Это же Дошка! Дочка Селесы и подружка моего сына… ну, в смысле, друг моего сына. Я же знаю, они общались. И Лушка иногда даже помогал ей в учебе, объясняя то, что ей было непонятно. И она теперь говорит про замуж?! Как такое, вообще, может быть?!

Тем временем мы добрались до дома. Дошка втянула меня в холл и что есть мочи заорала:

– Мам! Иди сюда! Тетька Елька пришла!

От неожиданности я вздрогнула и недоуменно взглянула на Дошку. Да, я знала, Селеса так и не бросила привычки Нижнего города и вела себя не совсем правильно. Дошка рассмеялась:

– Тетька Елька, ты ж мамку знаешь! Попробуй к ней кого-нибудь из прислуги отправь, ругаться будет. А то и вовсе на кухню отправит или тряпку вручит, чтобы знала, что людей от работы отвлекать нельзя. А я в своей жизни на кухне уже наработалась, детей нанянчилась. Хватит. Будем мы с Миткой только вдвоем жить. А детей пусть она сама себе родит…

Он звонко расхохоталась и сбежала в сад. А я осталась в гостиной у Жерена с мозгами набекрень. Так растерялась, что застыла, как соляной столб, посреди комнаты с сумкой на плече. Снова в голове со скрипом проворачивались колесики, укладывая новые факты в канву моих знаний о мире. Но этот пазл как будто бы был из другого набора и никуда не подходил…

– Елька! – радостно завопила Селеса, нависая над лестничным пролетом со второго этажа, – пришла!

Она начала медленно и тяжело спускаться ко мне. И, словно добивая меня окончательно, впереди подруги плыло внушительное пузо… Селеса была беременна.

Мы не виделись больше полугода, но иногда переписывались. И почему, интересно, она не сообщила мне о том, что у них с Жереном будет ребенок?

А Селеса не спеша доковыляла до меня и заключила в объятия.

– Ох, Елька! – вздохнула она и всхлипнула, – заставила же ты нас поволноваться! Я уж думала сгинула ты. Жерен места себе не находил! Пытался от меня скрыть, что с тобой приключилось-то… Но я его живо раскусила. Заставила признаться, чего ночами не спит, а все по дому бродит и бурчит…

Я обняла подругу. Она изменилась. Располнела, даже черты лица расплылись практически до неузнаваемости. И живот… у нее был такой огромный живот! И он очень мешал. Никогда не видела беременных так близко.

– Селеса, – не выдержала я, – почему ты не сказала…

– Дак, – подруга вздохнула, – возраст ведь, Елька… Не девочка уже. Тяжело хожу… Видишь, как отекла. Так что мы никому не говорили, даже отцу Жерена. Боялись, что не доношу. И сейчас боимся. Мне ж еще пару месяцев ходить. Знаешь, – она счастливо засмеялась, – Жерен так рад…

– Ваша светлость! – откуда-то сбоку вынырнула Тайка и кинулась ко мне со слезами, – пришли!

– Тайка, – обрадовалась я, увидев горничную, – ты здесь! А где Южин?

– Он ждет в вашем доме, здесь, в Среднем городе, – улыбнулась она, – мы не знали, куда вы придете сначала: сюда или туда. Господин Жерен сказал, что вас встретят и проведут к нему, но мы решили, что лучше подстраховаться.