– Осторожно! – вдруг вскрикнул юнга и указал куда-то мне за спину.

Я обернулась, выставляя вперед клинок, и замерла. Тритон, к которому я оказалась слишком близко, отпрянул, но заметив, что я не собираюсь нападать, подался вперед и наклонился к моему правому плечу, с любопытством его разглядывая.

Я скосила глаза к тому месту, куда он так беззастенчиво пялился, и увидела пропитанный кровью рукав рубашки. Длинный порез горел, щедро смоченный соленой водой, но в попытках спасти сначала тритона, а потом и себя, я этого даже не замечала.

Тритон растянул губы в хищной улыбке, обнажая белые и заостренные как у акулы клыки, дернулся вперед и щелкнул зубами прямо возле раны. Я взвизгнула и отпрянула, прижавшись спиной к борту. Выставила вперед кинжал: хоть и понятия не имела, как им пользоваться, но готова была обороняться. Однако через несколько мгновений заметила, что темные глаза морской твари искрятся весельем.

Подшутить надо мной решил! Ах ты ж…

– Сэра Жаклин! Что вы здесь делаете? – голос Эмиля окатил меня, как ледяная вода.

Я рывком развернулась к лестнице, разом забыв и про боль, и про глупую шутку тритона, и спрятала за спину кинжал.

Лица капитана я в сумраке разглядеть не могла: света лампы, которая каким-то чудом не погасла во время моих прыжков и ныряний, недоставало, чтобы прогнать темноту из всех углов. Но и тона его голоса достаточно, чтобы понять, что крики юнги, прервавшие его отдых, удовольствия ему не доставили.

Наверху я слышала топот и тихие голоса еще нескольких матросов, но, судя по тому, что спускаться сюда они не спешили, Эмиль приказал им просто ждать. Наверное, сразу догадался, что в этом переполохе без меня не обошлось.

– Мы… – начал было юнга, но я пнула его в голень и сунула в руки мальчишки кинжал.

– Я тут… попыталась расспросить нашего пленника про его рацион. Он, наверное, голоден, – выдала часть правды я. – Но в темноте не заметила ящик, споткнулась и руку об угол распорола. А он, – я кивнула в сторону парня, который замер с открытым ртом, – за меня испугался.

Капитан хмыкнул, вероятно, не поверив ни единому моему слову. И хоть половина того, что я сказала, – чистая правда, доказать мне это вряд ли удастся. Я уже морально приготовилась к новой порции обвинений со стороны Эмиля, но он лишь протянул мне руку.

– В таком случае я отведу вас к лекарю и распоряжусь, чтобы тритону дали часть рыбы из старых запасов, – холодно произнес он.

Я покосилась на морского обитателя в надежде понять, как он относится к перспективе такой трапезы, но тот картинно повис на своих цепях, изображая полное бессилие и смирение с судьбой. Ага, значит, как беззащитную девушку пугать – так он первый, но стоило капитану спуститься в трюм, как эта рыбина уже и не при делах вовсе. Каков хитрец!

Взглядом предупредив юнгу, чтобы не вмешивался, я направилась вслед за капитаном на нижнюю палубу, через нее – в отгороженный закуток, где обитал целитель. Он, разбуженный шумом, уже не спал и встревоженно выглядывал из-за двери, которую подсветил фонарем, как делал всегда в случае каких-то непредвиденных обстоятельств: так получившие ранение матросы могли быстрее найти его в полумраке корабля.