– Надо Павла Александровича поздравить, – бросил он на бегу Тоннеру. – Флигель-адъютантом недавно стал.

«Сына Константина Павловича зовут Павел Александрович! – отметил Тоннер. – Экая глупая маскировка. Ведь каждая дворняжка в столице знает не только кто отец, но и кто его мать».

Поздравил генерал оригинально. Заглянув в карету, тотчас выволок оттуда обладателя романовского профиля за шкирку и потащил на станцию. Приятель бастарда Великого князя семенил следом.

Заняв место за столом, генерал устроил допрос, поставив нарушителей посреди комнаты под охраной адъютанта Николая:

– Ну! И как вас, молодцы, звать-величать?

– Александр Тучин, – ответил шатен, изображавший мстительного романовского отпрыска.

– Денис Угаров, – ответил второй.

– Как, как? Тучин и Угаров? Владимира Алексеевича и Кондрата Денисовича сыновья? – обрадовался Веригин.

– Так точно, господин генерал-майор! – хором ответили юноши.

– Что-то у вас на этой станции, ваше превосходительство, одни знакомцы, – заметил Терлецкий.

– Помесишь с мое в сапогах – всех орлов в России знать будешь, – отрезал Веригин. – И как вас, юноши, понимать? Чем вызван сей маскарад?

– Год дома не были! – жалобно протянул назвавшийся Угаровым.

– С турками сражались? – предположил Веригин и, не дожидаясь ответа, похвалил: – Молодцы! Герои! В отцов пошли! Под Аустерлицем Кондрат Угаров вытащил с батареи раненого Володю Тучина. Хоть и самого ранили, друга спас! Почему в штатском?

– Не с войны, из Италии возвращаемся, ваше превосходительство, – еще более жалобно сообщил Угаров. – Изучали лучшие образцы живописи и архитектуры! В вой-сках не служим. Мы – художники!

Веригин схватился за сердце.

– Дворяне – художники?!

– Да! – гордо подтвердил Тучин. – Отец считает, что Родине можно служить не только шпагой, но и кистью.

– Да, крепко его тогда контузило! А твой батюшка тоже так считает? – обратился генерал к Угарову.

– Мой отец покинул этот мир пятнадцать лет назад, – ответил Денис Угаров, – я его почти не помню, моим воспитанием занимался Владимир Алексеевич Тучин. Мы с Сашей как братья.

– Небось в Академии художеств обучались? – спросил Веригин с нескрываемым отвращением.

– Нет, отец говорит, там немецкие профессора своих немецких детей учат, – пояснил Тучин. – А настоящее искусство в Италии. Оттуда педагогов и выписывал, а когда подросли, самих учиться отправил.

– Насчет немцев Володя прав! Все заполонили! Что ж делать-то с вами, самозванцами?

– Простите! Больше не будем! – хором ответили Тучин с Угаровым.

– Только ради папенек! – генерал погрозил юношам пальцем. – Сочин! Дормез готов?

– Готов! – как-то чересчур задумчиво ответил смотритель, посматривая в окошко. Из подъехавшей прямо к дому коляски вылез средних лет щеголь. Неторопливо отряхнув с панталон пыль, он вошел в избу.

– Забыли что? – обеспокоенно поинтересовался смотритель.

– Мост сгорел! – с легким польским акцентом ответил щеголь.

– Ой, божечки, быть того не может! – запричитал смотритель.

– Сочин, докладывай, какой такой мост? – скомандовал генерал.

Бывший солдат моментально вытянулся:

– Тут, верстах в десяти, тракт через него идет.

– Мне в ту сторону ехать?

– Всем в ту сторону. Я еще удивлялся, что за целое утро оттудова никто не прибыл.

– Часто мост жгут?

– Никак нет-с.

– Брод есть?

– Никак нет-с.

– Объезд есть?

– Зимой есть.

– А осенью?

– В другое время года никак нет-с. На старом тракте, коли не мороз, непролазная грязь.

Веригин вспомнил о вернувшемся щеголе.

– Генерал-майор Веригин, – представился он, – с кем имею честь?

– Анджей Шулявский, польский дворянин, следую в Петербург по личному делу, – сообщил щеголь, изящно щелкнув каблуками.