– Я, само собой, хочу невозможного. То есть того же, что и все, – возвращения в Рай, – он выключил воздуходувку и посадил себе на плечо хохочущую Алису. – Когда снова возьметесь за Homo sapiens, я хочу воспитать его по-своему. От эпигенеза до сказок на ночь. Не так, как здесь. Здесь был эксперимент и полный беспредел, они сами не знали, что делают.

– В первый раз тем более никто не знал.

– В первый?..

– Ну, в Раю. Эволюция. От амебы. Естественная история человека. Тоже ведь беспредел?

Гжесь выдержал многозначительную паузу (отсутствие эмота – тоже эмот).

– Знаешь, что означает на сленге Проекта «минусы»? Я бы тебе показал, будь у нас время. Ярлинка держит их в формалине рядом со своими комиксами. Некоторые даже сами выглядят так, будто прямо из «Марвела». Приплод номер один они воспринимают как рождение Христа – лишь годы спустя от него начали отсчитывать весь Проект, рекомбинация за рекомбинацией. До этого же состоялось полтора десятка полностью неудачных попыток эпигенеза. Вроде ДНК в порядке, а рождается чудище. Или вообще не рождается, скисает в утробе инкубатора. И это как раз те самые «минусы» – приплоды минус один, минус два, минус пять, минус пятнадцать.

– Черт побери. Так что, мы, мы из Рая, считая все те миллиарды лет назад, мы все были – чем? Цивилизацией минусов?

– Ха! Жизнь минус.

Они дошли до кучи листьев, и Алиса спрыгнула с головы Гжеся прямо на спины и лапы ириготи.

– Ура! Ура их, ура!

Гжесь запустил воздуходувку на полную мощность и, присев, направил сопло под углом от земли, так что бегущие к нему и Алисе ириготи попадали прямо в ревущий поток воздуха и, внезапно взмыв, пролетали по дуге несколько метров, размахивая ручками, ножками, хвостами, усиками, крыльями, прежде чем с писком шлепнуться в мягкую груду листьев.

Цирк Пчел на это время завладел всем Маттернетом вдоль Амхерст-аллеи, даже фонари вдоль аллеи и свет в окнах МТИ мигали в ритме Гжесевых ураганов.

– Вот и вся твоя уборка.

Гжесь эмотировал Дагеншеллу самую широкую из улыбок Шрека.

– Зато веселья хоть отбавляй!

– Ура! Ура! Ура!

– И ты в самом деле к этому готов? Оставить тут ее, их всех? – Дагеншелл показал инфракрасным лучом на Алису, которая валялась в листьях, покрикивая на подлетающих талисманов. – Ты никогда больше их не увидишь, тебя к ним не допустят.

– Знаю.

– Это твоя семья.

– Семья?

Гжесь попытался вспомнить соответствующие записи из Рая.

Семья? Как эмотировать это чувство?

(В чем состоит разница? И существует ли вообще таковая?)

Он высветил Дагеншеллу поток векторов, наложенный на топографию МТИ.

– Что это? – Даг изобразил знак вопроса в видимом диапазоне.

– Взгляни сюда, на этот вектор в Маттернете, и взгляни на Алису.

Какое-то время они молча смотрели на мерцающий в тенях сумерек кампус и на раскрасневшуюся от возбуждения девочку среди перепачканных и растрепанных игрушек.

– Видишь?

– Что?

– На самом деле вовсе не векторы отражаются в ириготи и в Маттернете, будто снимок с поведения наших ребятишек. Скорее, дети и есть эти векторы, часть векторов – точно так же, как ириготи.

Дагеншелл сделал зум на девочку – аж линзы вылезли из глаз.

– Вы не имплантировали им какие-нибудь нейрочипы?

Гжесь насмешливо фыркнул.

– Какие нейрочипы? Нет, они просто в этом росли с самого младенчества. Так по кому я буду тосковать – по Алисе или по этому фенотипу векторов? Где заканчивается Слава Осени и начинается Алиса?

– Я же тебе говорил – у нас еще есть в Японии свои ириготи.

– Но я не позволю им воспитывать моих детей.

Дагеншелл эмотировал некий неясный клубок противоречий.

– Anyway. Чем дольше мы об этом говорим, тем больше вероятность провала.