– Когда вырастим и воспитаем из них компьютерщиков, они поставят такие виртуалы, что нам больше не придется мучиться ни с каким железом в материальном мире.

– И будут в нас играть на своих консолях в игровых залах вечности.

Они парили над зелеными полями Америки, черные паруса несли их высоко и далеко. МТИ и Новая Англия незаметно остались позади, и Гжесь уже знал, что вся эта зелень родом из «Морфея», восстановленная природа не простиралась столь далеко – Ржавый пояс, Великие озера, Миссисипи. Одновременно была ночь и был день, в живительном свете которого Гжесь видел свежие леса и цветущие поля; они перепрыгнули Мексиканский залив и Панамский канал и, погрузившись в сон уже на восемьдесят пять процентов, спикировали косяком тяжелых штурмовых аксолотлей на Рио-де-Жанейро и Кампинас, на серверные «Patagonia Riders» и их склады мехов, аксолотли плевались бомбами в виде аксолотлей поменьше, те возле цели делились на еще меньших амбистом, и этот онирический фрактальный налет земноводных все разрастался, пока наконец на дневно-ночной континент не обрушился огненный дождь в тысячу радуг; Гжесь же, пребывая в своем сне уже на орбите, откуда аксолотли обычно размышляли о вечности и человечестве, столь же отчетливо увидел с этого ангельского насеста два атомных гриба, расцветших на юге Европы, и даже в объятиях «Морфея» понял, что на его глазах, в его сне, разразилась и прокатилась по земному шару Вторая война трансформеров – пока он выплакивал на плече у Рори свою порожденную «Уралочкой» депрессию.

Гжесь опустил потенциометр «Морфея» до нуля, вздрогнув от чистейшего солипсического страха – не снится ли ему и это пробуждение?

Он оторвал железный корпус своей «Хонды» от мокрой крыши. Был солнечный день после обильного дождя, кампус МТИ сверкал серебристыми лужами и веселыми бусинками дождевой воды.

Поступил сигнал от матерницы. Календарь показывал 10231 ПостАпо, прошло тринадцать дней.

«Хонда» Рори со скрежетом поднялась, наверняка запустившись вновь лишь в ответ на движение Гжеся.

– Я рада, что…

Эмотировав громоподобное «FUCK YOU!», он набросился на нее и столкнул с крыши. Оба вместе свалились на тротуар внизу, она ударилась плечом о плиты, кампус содрогнулся от грохота. Лили-Гжесю размозжило бедренные суставы и оторвало левую руку; Лили-Фрэнсис переломилась пополам, будто расколотая кукла. Окрестный Маттернет взвыл красным.

– Откуда у тебя ключи?! – Гжесь бил о землю верхней половиной «Хонды Спирит», пока от нее не отвалилась стальная ребристая обшивка радиатора[102]. – Откуда ты взяла ключи?! Как вы меня хакнули?!

– Ни-кто-те-бя-не-ха-кал, – простонала Рори в ритме ударов ее головы о бетон. – Мы-за-мед-ли-ли-весь-твой-сер-вер.

Он отпустил ее.

Все это время она заговаривала ему зубы, лишь бы он не сообразил. Если бы он не морфеился, заметил бы намного быстрее.

Он не хотел замедляться, как диктовал Зодиак Игуарте, и его замедлили тайно, без всякого согласия.

Над ними склонились два меха-опекуна. Из-за их похожих на каминные трубы ног выглядывала рожица девочки из Третьего Приплода, очень серьезно смотревшей на них широко раскрытыми глазами. Миленка.

Фрэнсис оперлась на локте.

– Sorry, мне пришлось. Чо торпедировал бы переговоры, лишь бы показать, кто тут правит. Ты подвернулся в самый неподходящий момент.

– Врешь. Ты убрала меня со сцены, поскольку боялась, что Дагеншелл меня убедил и я проголосовал бы за королевских и «Большой Замок».

– Sorry.

Гжесь неуклюже собирал с бетона обломки харда. Части нагрудной крышки и подсистемы сыпались между его пальцев.

Ему не хотелось уже даже эмотировать.