Что бы ни задумал неизвестный киллер – это связано с ним. А вдруг это доказывает, что Андрей жив?.. Зачем иначе впутывать меня в эту странную историю?

Я вспомнила, как он уходил, и закрыла глаза.

В моем воображении это происходило снова и снова. А если жив – и здесь, в Москве – что тогда? Сердце мучительно пульсировало. В Пекине меня прятали не только от его врагов… От него самого тоже. Мы расстались навсегда, понимая, что делаем – ради будущего нашей дочери. Я его люблю и боюсь, потому что слишком хорошо знаю, что это значит, любить такого, как он.

Боже… Я представляла нашу встречу и умирала заживо.

Я бы не выдержала… Я и сейчас не выдерживаю: вспоминаю его улыбку – всю трясет. Не знаю, что происходит. Выманивать его на меня бесполезно, Андрей, даже если жив, не знает, где я. Таким был уговор.

Но зачем тогда?..

Нужно почитать про Геннадия Александровича. Это он был целью. Я ввела его фамилию в поисковик. Последние новости пестрели заголовками о заказном убийстве. Я прочла пару, остальные на разные лады перепевали друг друга. Были намеки и на «личный мотив». Гендиректор вел разнузданную сексуальную жизнь. Заслужил свое. Бес в ребро – пуля в голову. Значит, не одна я пострадала. И вдруг: «Убийство бизнесмена связано с убийством полугодичной давности?»

Я нахмурилась и щелкнула по заголовку.

Статью сопровождало знакомое фото: трое мужчин, Геннадий Александрович крайний слева. Этот снимок я видела в кабинете на стеллаже. Друзья? Партнеры? Мужчины в костюмах, одного возраста, состоятельные. Лицо бизнесмена справа тоже взято в черный кружок: застрелен полгода назад…

С этим убийством и усмотрели связь. Следы не найдены, работал профессионал. Я прочла статью, но так и не поняла, что точно связывало мужчин на фото: «связи в прошлом», которые они поддерживали, могли означать что угодно.

Я взглянула на мужчину в центре: последнего живого на снимке, судя по отсутствию кружка. Импозантный, неуловимо похожий на голливудского актера из-за улыбки, а вот глаза… Они напомнили мне Андрея. У мужчины был взгляд прожженного убийцы.

– Кто это еще… – пробормотала я, но не успела начать поиски.

Анюта всхлипнула, разревелась, и вскинулась.

– Анечка, – я торопливо присела на кровать.

Думала, нового места испугалась. Собиралась взять на руки, успокоить, но чуть не обожглась, когда прикоснулась. У нее был жар! Аукнулись мороженое и прогулки в парке. Как вовремя!

– Мама сейчас поможет, – я подхватила ее на руки, и Анюта без сил прижалась ко мне. Одной рукой я покопалась в сумке, но не смогла найти градусник, и позвонила администратору. – Алло? У вас есть аптечка? Ребенок заболел, из двадцать третьего…

Градусник принесли минут через пять. Я посадила дочь на колени и измерила температуру. Обычно активная, она не сопротивлялась – стала вялой. Почти тридцать девять. Я сглотнула и выдохнула:

– Ну, ничего. Обычная простуда.

– Можно вызвать врача, – предложила администратор.

Врача, когда не хочу светить документы? Оставлю на самый крайний случай.

– Ничего страшного, – улыбнулась я. – Дети постоянно температурят. Спасибо. Можно попросить у вас чайную ложечку?

– Оставьте себе, – сказала она, когда я попыталась вернуть градусник. – Ложку сейчас принесу.

Администратор ушла, и я приглушила свет, оставив лишь лампу на тумбе. Абажур отбрасывал красные отблески. Остаток ночи я сидела с дочкой: поила водой и сторожила неровный сон. Хуже не становилось, но и лучше тоже.

Про Эмиля вспомнила ближе к рассвету. Разница с Пекином – пять часов, у него уже утро. Я набрала номер, не зная, что скажу. После бессонной ночи мысли путались.