– Боги, да этой истории хватит на целую балладу, – усмехнулся Есень.

– По-твоему было бы интереснее, если бы он напал на меня? – возмутилась девушка.

– Нет, разумеется, – улыбнулся бард, скользя взглядом по горам запыленного хлама на чердаке. Чего тут только не было! Сколотые вазы, сломанные подсвечники, старые бочки, каркасы кроватей, даже вон медная труба завалялась…

– А как насчет древней леннайской магии? – спросил бард, неуклюже потянувшись за странной тонкой палкой, торчащей из одной из коробок.

– Что? – Аленика рассмеялась. – Древняя леннайская магия!?

– Ну, знаешь, друидские фокусы! Говорящие деревья там или светящиеся цветы…

– Все это сказки, – ответила девушка, улыбаясь. Она протерла тряпочкой пыльный поднос, осмотрела его и положила в корзину «оставить». – Нет никакой «леннайской» магии. У нас самые обычные маги, такие же, как и человеческие.

– А что вы делаете с темными магами? – поинтересовался Есень. Не то чтобы его так это интересовало, он спросил первое, что пришло в голову. Палка никак не желала выниматься, наверняка из вредности. – Вряд ли отсылаете к инквизиторам?

– Откуда мне знать? Мне было только десять, когда я покинула лес Ниэль, такие вещи, как темная магия, меня не интересовали, – Аленика пожала плечами. Ее уши оставались плотно прижатыми к вискам.

Есень уперся пятками в пол и напрягся изо всех сил, пытаясь вытащить злополучную палку из коробки. Наконец, она поддалась, вылетела наружу и хлопнула барда по широкому лбу. Не удержав равновесие, Есень плюхнулся на доски пола. На его пухлом лице, получившем добрую затрещину, застыло такое изумленное выражение, что нелюдь не выдержала и звонко расхохоталась.

Поднявшись, они вытерла руки о подол серого платья и поспешила на помощь к приятелю, проворно переступая через горы мусора.

– Ха-ха-ха, ну ты и увалень! – проговорила она, подавая барду руку.

С грехом пополам худенькая девушка смогла поднять толстяка. Кряхтя, Есень уселся на ближайшую кучу мусора и стал осматривать свою находку.

– Гляди! – сказал он, помахав странной палкой, расширяющейся к концу. Верхушка была украшена вставками из металла и полудрагоценных камней. – И откуда она тут?

– Понятия не имею, – сказала девушка, настороженно скользнув взглядом по палке.

Нелюдь с первого взгляда узнала магический светильник с кристаллом-накопителем. Одним богам известно, как Акива мог допустить, чтобы у него в гостинице завалялось что-то подобное.

– Брось ее в корзину для помойки, – велела она, поспешно возвращаясь к своей коробке в самом дальнем конце комнаты.

– Шутишь!? – воскликнул бард. – Такая красивая вещица! В толк только не возьму, что это такое? Вроде на посох похоже, но слишком короткая. Может, это рукоятка сломанного оружия?

– Это просто старая палка, – сказала Аленика, вновь занявшись разбором коробки. – Выкинь ее.

– Да у тебя к ней как будто бы неприязнь, – усмехнулся Есень, погладив крепкое дерево. – Я ее себе оставлю. Сделаю что-нибудь из нее.

– Как знаешь, – нелюдь пожала плечами.

Решив, что вслед за палкой может найтись еще что-нибудь интересное, бард принялся копаться в коробках. Выбрал он самые дальние и старые.

В выбранной коробке не оказалось ничего интересного, бард выкинул все содержимое в «выбросить». В другой нашлось старое облезлое перо. Сперва бард решил прикрепить его к своему берету, но потом передумал: слишком уж оно было ветхое.

Зато в третьей коробке, она уже лежала ближе к лестнице, нашлось кое-что интересное.

– Гляди-ка, целый клад! – воскликнул он. – Вот Акива обрадуется!

– Что там? – Аленика заинтересованно подняла голову и обернулась к Есеню.