- Нет еще. А завтра, наверное, медаль дадут. Посмертно.
И упала на кровать. Анастасия Кирилловна сама стянула с дочери джинсы и укрыла одеялом.
- Что-то переживаю я за нее, - папа вытирал со стола, где совсем недавно чаевничал с женой в ожидании дочери. – Где-то ходит до полуночи, трубку не берет, хочет ребенка от одного, а домой приводит другого... 
- У нее зарядка кончилась, видишь? – мама зашла на кухню с Глашиным мобильником, воткнула блок питания в розетку. 
- У телефона или у Глади? – уточнил папа, вытирая руки.
- У обоих. Пошли. 
- Не злись. Как будто сама не беспокоилась. 
- Она взрослая, а ты до сих пор пытаешься ее контролировать. Почему не звонит, почему не берет трубку, а вдруг что случилось…
- Ну мать…

9. Глава 9. Тетя Саша, тетя Тося и танцы вокруг шеста

Ольга сидела в очереди на прием к врачу. 
В поликлинику при городской больнице она пришла впервые. Пришлось открыть анкету и заранее придумать болезнь. Вчера порылась в интернете, чтобы жалобы звучали правдоподобнее.
На ее коленях стояла маленькая сумочка, а у ног бумажный пакет со знаменитым логотипом мальчика в феске. Лучший кофе Юлиуса Майнла должен смягчить сердце большой его любительницы Александры Михайловны.  
После того, как родственница (или кем там она приходится Леониду) выслушала ночные рыдания и дала дельный совет «утереть сопли», у звезды модельного бизнеса, которая совсем недавно попала в немилость из-за непростительной ошибки в играх со спонсорами, не было иного выхода, как «прикормить» человека, которого Ленечка уважает. Не прикормить, так выудить нужную информацию и использовать с умом. 
Ольга не привыкла оставаться у разбитого корыта, все-таки она изначально была не какой-то там шамкающей старухой, а как минимум Владычицей морской. И такие как Скворцов частенько бывали у нее на побегушках. 

Такие, да не такие. 
Хотела, чтобы умолял, просил вернуться. Хотя бы, гад, адвоката прислал, чтобы завязался диалог, и можно было выставить свои требования, а потом милостиво согласиться на уступки…
Но не вышло. Леня в один час вычеркнул ее из списка приближенных к его телу. А она, нет, чтобы прибежать, объяснить, что не так все понял, фыркнула: «Ну и пусть. Получше найдем!». Дура. Сидит теперь среди стонущих бабок да нищих мужиков, что на трамвае приехали. 
Ольга чувствовала себя жемчужиной, потерянной в навозе. Хорошо, что захватила с собой журнал, в который можно было уткнуться и не видеть этих пенсионеров, что так бесстыдно пялятся на нее. 
Поднимая журнал выше, Оля краем глаза заметила, как из-за поворота вынырнула… мама Скворцова. Бывшая «почти невестка» хотела было подняться, шагнуть навстречу, чмокнуть трижды в щечки, как тетя Тося любила, но что-то ее остановило. То ли не смогла быстро сообразить, как объяснить свое присутствие, то ли смутила торопливая походка, с какой женщина летела по коридору.
Ольга вжалась в кресло и перестала дышать.
«Зачем она пришла к Александре Михайловне? Может, с Леней опять что-то случилось? Сама-то на больную не похожа, прет как танк».
- У меня назначено! – сразу отрезала все возражения тетя Тося и рванула на себя ручку двери. – Саша, у меня сейчас начнется истерика!
- Садись, налей себе воды. Я сейчас, - Александра Михайловна что-то писала. Мужчина за ширмой торопливо одевался. – Михальчук, придете на следующую перевязку через два дня. 
Тот, косясь на Тосю, которая судорожно пила, разливая воду на пальто, не глядя схватил куртку с вешалки, протянутую анкету и чуть ли не бегом покинул кабинет, страшась стать свидетелем обещанной истерики.