– Далеко не все.

– Только те, кто по-настоящему тренируется, – сказала Цзы Сюань, стерла большим пальцем крем с губ, слизнула его и вытерла рот тыльной стороной ладони.

Я протянул салфетку слишком поздно, и ее с улыбкой взяла сидевшая рядом Лили.

Пока мы обсуждали физические упражнения, мне захотелось спросить, не ходит ли руководитель Син Хэрян по станции, избивая людей направо и налево, но я решил воздержаться, тем более что Кан Сучжон находилась в его подчинении. К тому же в присутствии свидетелей мое замечание выглядело бы как сплетня. В конце концов, молчание – золото.

По внешности психолога Эллиота или научного сотрудника Ю Гыми невозможно было понять, ходят ли они в спортивный зал.

– Вы всегда занимались спортом? Или начали только после приезда на станцию? – спросил я, надеясь, что если пробуду здесь достаточно долго, то тоже смогу обзавестись мышцами.

Цзы Сюань небрежно ответила:

– Я начала тренироваться после приезда. В море жить непросто.

Она непринужденно взяла очередную булочку, и я подумал, что, возможно, недооценил аппетит собеседниц. Они втроем съели гораздо больше, чем я ожидал. Я принес семнадцать булочек, и они исчезли в мгновение ока. Следовало взять больше. Когда я поделился своими мыслями, Кан Сучжон покачала головой:

– Обычно мы не едим столько хлеба, но сегодня у нас читдэй.

Лили сразу опровергла это:

– Я очень даже ем хлеб! Это ты предпочитаешь рис!

– Тебе тоже стоило бы перейти на рис, – бесстрастно отметила Кан Сучжон.

Цзы Сюань захихикала, а Лили облизала сладкие после пончика пальцы и спросила, почему стоматологическая клиника называется Deep Blue. Я уже мог уверенно ответить на этот вопрос.

После моего объяснения Лили щелкнула пальцами:

– Название явно придумал американец! Мы, канадцы, так места не называем.

– Названия здесь действительно странные! Возьмем ресторан «Маньчжуро-китайский императорский пир» в Центральном квартале. Единственное китайское блюдо, которое там подают, – это пельмени.

Кан Сучжон посмотрела на Цзы Сюань, и та, словно обороняясь, ответила:

– Ты предлагала назвать его «Королевская кухня». Что это вообще за название такое – «Королевская кухня»? Мое было лучше. Вот я хотела назвать его «Сычуаньская кухня».

Я так увлекся разговором, что чуть не опоздал к назначенному времени. Встав со стаканчиком недопитого кофе в руках, я обратился к Кан Сучжон:

– Спасибо за приглашение.

– Вам спасибо. Имейте в виду, я записалась на прием на следующую неделю.

– До скорой встречи.

– Спасибо за угощение!

Взяв из рук Кан Сучжон две чашки рамёна, я покинул ее номер 24, вернулся к себе в номер 38, поставил рамён на кровать и поспешил на работу. В спешке налетел на мужчину, который шел со стороны спасательных капсул, и пролил почти весь свой кофе. Мужчина чуть не упал – к счастью, я успел схватить его за руку. Приглядевшись, вспомнил его имя.

– Здравствуйте, господин Тамаки. Вы не испачкались?

Тамаки уставился на меня с изумлением, заметно нервничая. Оглядев его с головы до ног, я убедился, что кофе на него не попал.

Тамаки нерешительно спросил:

– Вы завтра принимаете?

– Завтра у меня выходной. Как ваши ранки?

– Хорошо.

– Это не может не радовать. Я еще не решил, чем займусь завтра. Это мой первый выходной с тех пор, как я прибыл на Подводную станцию.

– Вот как.

Тамаки замялся, нерешительно открыл рот, потом закрыл. Повисло неловкое молчание. Я нарушил его первым.

– До встречи! – И снова пустился бежать.

На вторую половину дня у меня было запланировано всего два приема, однако я не мог заставлять пациентов ждать. Я торопливо пересек Центральный квартал и вернулся в клинику ровно к назначенному времени.