Я ответил так, словно в его словах не было ничего особенного:

– Это не обязательно. Мне нравится получать деньги, не работая.

Я почувствовал, как зудит поврежденная радужка. Похвалил Сато за относительно хороший уход за зубами и вручил ему зубную нить. Мы перекинулись несколькими словами о нашей следующей встрече.

Вернувшись из туалета, я увидел зубную нить на столе. У Сато, должно быть, была своя, раз он не взял эту. Или, быть может, ему не понравилась та, которую я ему дал. Я решил думать позитивно: мне удалось сэкономить лишнюю зубную нить.

Наверное, руководители инженерных групп не настолько близки, чтобы проводить время вместе. А может, это касается только Сато и Син Хэряна. Хотя, если подумать, руководитель группы по имени Иван тоже не выглядит особо общительным.

Я несколько раз подбросил зубную нить в воздух, а потом бросил ее в коробку к остальным. Что Сато имел в виду? Что порекомендует Син Хэряну мою клинику? Или что нападет на него, как я подумал?

Вздохнув, я вызвал следующего пациента.

Тем утром инженеры из команды «На», похоже, не работали, поскольку шли ко мне один за другим. Я подтверждал каждую встречу. Спустя три дня я уже вошел в рабочую колею. Пока я отправлял сообщения с подтверждением, ко мне записалась целая толпа японцев.

У пятерых из них не было ничего необычного – кариес, выпавшие пломбы, зубной камень, пародонтоз. Но последний пациент, Юдзуру Тамаки, оказался необычным. Выглядел-то он вполне обычно, если не считать того, что он постоянно прикусывал губу, отчего та была в ранках.

Но потом он открыл рот.

Никогда в жизнь я не видел такого серьезного стоматита. Язвочки были повсюду: на языке, под языком… Я нахмурился.

– Вы что, жевали морского ежа?

– Нет, – просто ответил он.

Наступила тишина.

Тамаки либо не отвечал на мои вопросы, либо отвечал с задержкой. Я сделал ему анестезию и принялся последовательно выжигать лазером язвочки. Воздух наполнился запахом горелой плоти. Процедура, на мой взгляд, должна была занять больше времени, чем было запланировано, поэтому я написал следующему пациенту, извинился и предупредил о задержке.

Я проинструктировал Тамаки о необходимости полоскать рот, выписал рецепт на противовоспалительные препараты и раствор, велел избегать твердой, сырой, соленой и острой пищи, отказаться от алкоголя и сигарет и спать не менее восьми часов. Тамаки безучастно слушал и медленно кивал. Я достал из кармана витаминные леденцы и вложил ему в ладонь.

– Они содержат витамины, поэтому принимайте их всякий раз, когда чувствуете стресс. Вы можете взять выходной?

– Нет.

Мои выходные приходятся строго на субботу и воскресенье, и я никогда не задумывался, как отдыхают те, кто работает посменно.

– Лучше всего вам было бы пару дней не работать и просто отдохнуть. Хорошо питаться, полоскать рот и много спать. Если это невозможно, что ж, тут ничего не поделаешь. Может быть, спросите у своего руководителя, нельзя ли взять отпуск по рекомендации стоматолога? Я скажу ему, что вам необходимо отдохнуть хотя бы два дня, чтобы восстановиться.

Я дал Тамаки зубную нить, и руки у него оказались полностью заняты.

– Увидимся через три дня. Берегите себя.

Закончив разговор, который больше напоминал монолог, я позвал следующего.

Я лечил кариес инженеру из команды «А», когда на экране моего планшета появилось сообщение. Его прислал один из тех японцев, которые приходили ко мне на прием. Как ни странно, спрашивал он не о своих зубах, а о зубах Юдзуру Тамаки. Я подумал, что это Сато, руководитель команды «На», но имя у него было другое.