На глубине три тысячи метров давление составляет триста одну атмосферу, что примерно в триста раз больше, чем на суше. Это как положить на себя триста килограммов железа. Давление и воздух на станции автоматически поддерживались пригодными для жизни, однако с самого приезда я не мог отделаться от ощущения, будто нахожусь в самолете.

В этой искусственно созданной среде, рассчитанной не на жизнь, а на выживание, я остро чувствовал, что окружен стальными стенами. Как рыба, запертая в огромном аквариуме. Подводная станция содрогалась от малейшего воздействия течения, словно морские водоросли в этом же аквариуме, чем напоминала попавший в турбулентность самолет. Каждый раз, когда это происходило, я испытывал слабое головокружение.

– Какой фильм смотрели?

Негромкий голос пациентки вернул меня к реальности.

На Подводной станции находилось десять корейцев, включая меня, и Ю Гыми – одна из них. Эта девушка – морской биолог. После окончания бакалавриата она отправилась на Подводную станцию, чтобы провести исследования для получения магистерской и докторской степеней. Она и подумать не могла, что это повредит состоянию ее зубов.

Что ж, выпечка здесь и правда была вкусная.

– «Форсаж», – ответил я, проверяя ее зубы и десны.

– И как? Фильм понравился?

– Всегда весело смотреть на то, как разбиваются машины.

Заметив, что руки Ю Гыми дрожат от волнения, я поспешил успокоить ее, что только сниму камень.

Стоматологическая помощь на станции была совершенно бесплатная, поэтому каждый, у кого проблемы с зубами, мог прийти к дантисту, не беспокоясь о деньгах. Это было одним из основных преимуществ жизни под водой, но для меня как для дантиста значения не имело.

– Как ваши исследования?

– Мучаюсь с диссертацией.

На мой взгляд, Ю Гыми была самым общительным человеком на Подводной станции. В отличие от меня, интроверта, она знала почти всех обитателей Четвертой базы по именам. Она же стала моим первым пациентом и выудила из меня краткую самопрезентацию, во время которой я упомянул, что люблю боевики.

Удивительно, но в Центральном квартале имелся кинотеатр. Кроме того, всем сотрудникам выдавали планшеты, на которых можно было посмотреть большинство современных фильмов и дорам. Приятное времяпрепровождение перед сном. Я с удовольствием посмотрел несколько фильмов, которые раньше не видел, однако Подводная станция по-прежнему казалась мне увлекательнее всего остального.

– Какие-нибудь интересные истории?

– В этой дыре не происходит ничего интересного.

«Может быть, это потому, что ты сейчас поглощена своей диссертацией», – хотел было сказать я, но сдержался. Человеку, не пробывшему здесь и трех дней, казалось странным, что можно называть «дырой» Четвертую подводную базу, на которой проживало более четырехсот человек. На мой взгляд, она была большой – настолько большой, что я даже не успел заглянуть за пределы Пэкходона и Центрального квартала.

– Я здесь совсем недавно. Наверное, поэтому мне все здесь кажется невероятно интересным.

– А что интереснее всего?

Меня завораживало одно то, что под водой был построен такой огромный объект. И что люди из разных стран работали здесь посменно. Удивляли и многочисленные ограничения. И название искусственного острова.

– Искусственный остров на нулевом этаже называется Тэхандо[3], верно?

– Да. Дело в том, что его назвал кореец, – с ноткой гордости ответила Ю Гыми.

Она рассказала, что было много споров о том, какое название дать искусственному острову. Каждая страна стремилась назвать его в честь себя, что вызвало много шума. Некоторые рассматривали этот вопрос как бой за право собственности, сродни присвоению прав на международные территории, такие как Луна или Арктика. Было предложено множество названий: Левиафан, Наутилус, Великий Старец, Неверленд, Атлантида, Земля Обетованная, Гренландская акула… В конце концов жителям Подводной станции пришлось принять решение путем голосования.