— Я понимаю, мой господин, — согласился Эврас.

— Вот об этом я и говорю — никаких господинов. Я для тебя просто Геррах, такой же раб.

— Вы… Ты тоже будь начеку. Вероятно, как представителей вражеской аристократии, нас обезглавят. Чистая и быстрая смерть, но, тем не менее, жизнь кажется мне куда предпочтительнее.

— Именно, — кивнул Геррах.

Драконорожденный всегда выберет жизнь. Даже если утратил крылья.

2. Глава 2. Терпение и труд

— Почему ты его выбрала? — вздыхала тетушка. — Неужели на всем рынке не нашлось кого-нибудь посимпатичнее? Кого-нибудь более утонченного, златокудрого... Ты погляди на него! Да такой может голыми руками из верблюда воду выжать!

— По-моему, он очень красивый, — искренне сказала я, наблюдая за варваром с балкона.

Вчера я оставила раба отдыхать и отсыпаться, сегодня же собиралась вплотную заняться его облагораживанием. Однако уже битый час Геррах тренировался на заднем дворе с найденными где-то деревянными мечами, и мне не хотелось его прерывать. Он так легко двигался, что это выглядело каким-то священнодействием. Отточенные движения, перекатывающиеся мышцы под смуглой кожей, стремительный удар — и мечи со свистом разрезали воздух. На заднем дворе моего дома танцевал дикий опасный хищник. А я отчего-то решила, что смогу его приручить.

— Он так машет этими палками, что кажется, ничего другого и в руках не держал, — проворчала тетя. — Ни вилки, ни тем более книжки.

— Как знать, — пожала я плечами. — Речь у него поставлена хорошо.

Быть может, он даже не простой воин, а кто-нибудь вроде командира. Перевертыши у варваров в почете. У нас же таких ценили разве что на горячих играх. Я была на них в прошлом году, дядя заставил — традиции. Лязг мечей и блеск металла, песок, залитый кровью… Я сказала, что мне дурно, и ушла через полчаса, но потом игры долго снились мне, и я просыпалась в холодном поту от кошмаров.

— А можно взять на роль подставного жениха лютниста, — отвлекла меня от воспоминаний тетя. — Я знаю подходящего, поет в трактире «Две кошки». Кудрявый, с ямочками на щеках, и язык подвешен как надо.

— А потом этот лютнист растреплет о своем приключении на всю Аль-Малену, — возразила я. — Нет, я не хочу таких сюрпризов. Раб — отличный вариант. Он будет держать язык за зубами. А что ты, кстати, делала в этих «Кошках»?

— Кошечек и подкармливала, — вздохнула тетушка. — Там так отвратительно готовят, что объедки даже кошкам не годятся.

Тетя Молли, младшая сестра моей матери, рано овдовела, оставшись бездетной, и своей нерастраченной любовью щедро одаривала меня и всех бродячих котов. Трехцветная кошка неспешно подошла к толстому рабу, который сидел на крыльце, наблюдая за другом. Подставила спину, потерлась головой о ладонь, и раб почесал кошку за ушами.

— А этот, второй, — с трагическим надрывом произнесла тетя. — Он же лысый! Дея, солнце мое, Конрад ни за что не поверит, что ты решила влюбиться в лысого!

— Что значит — решила? — улыбаясь, спросила я. — Разве любовь не приходит внезапно?

— К лысому может быть только расчет, — категорично ответила тетя.

— Он мне как раз для расчетов и нужен. Сказал, что отличный счетовод.

— Наврал, — тетя обреченно махнула пухлой ручкой. — Даже не знаю, в кого ты такая доверчивая… Послушай, Дея, раз уж у нас теперь есть рабы, то нужен и надсмотрщик, как полагаешь? Кто-нибудь грозный, с ремнем…

Я не держала раньше рабов, но надеялась, что браслет удержит Герраха. А теперь, наблюдая, как он двигается, вдруг засомневалась — достаточно ли надежен магический поводок.

— А еще я знаю одну гувернантку, — заговорщицким шепотом сообщила тетя Молли. — Отвратительная особа. Зато ловко управляется с розгами.