- Да хотел попросить поделиться мемами над которыми ты ржешь. Тоже хочу посмеяться.

- Иди к черту, Резник, - закатываю глаза и отворачиваюсь к доске. Ишь чего! Много хочет.

- А вот это ты зря, - спиной чувствую, как он во мне две дырки прожигает. Пусть жжет. Главное, чтобы паленым не запахло.

Этот кадр меня порядком достал. Судьба просто смеется надо мной, определяя в одногруппники ходячий стереотип о «плохих парнях» из западных фильмов. Почти ни одна пара не обходится без его шуток, дерганий косичек и дурацких измывательств. Удается передохнуть, только когда бэд бой прогуливает пары, как ему и полагается делать по сценарию.

Алина Свобода: «Опять этот идиот прицепился».

Крошка Лия: «Тот красавчик? Он просто тебя хочет. Дай парню шанс».

Святые ежики! Опять она за свое. У Лии всегда все сводится к одному, когда дело заходит о противоположном поле.

Алина Свобода: «Да иди ты. Озабоченная».

Все оставшееся от пары время подруга больше не подает признаков активности. Видимо умчалась наводить марафет перед очередным обольщением Питерского мачо-мэна. Коротаю минуты, рисуя ручкой на полях тетрадки завитки, сердечки и звездочки. Резник на удивление притих. Главное, чтобы не затишье перед бурей. Но моя пятая точка предвещает, что ничего хорошего от него ждать не надо. Молюсь, лишь бы на этот раз подросшая на хачапури провидица оказалась не права.

4. Глава 4. Алина

По обыкновению захожу в дом с заднего входа, прямиком на кухню, переходящую в столовую. Стряхиваю с шапки налипший снег. Люблю зиму и ненавижу ее одновременно. Да, очень классно побултыхаться в первых сугробах пару раз и мило половить снежинки ртом под песню Глюкозы, но потом вездесущие слякоть и грязь начинают порядком надоедать, а про вечную темень за окном вообще молчу. Приходишь в универ – еще темно, уходишь – уже темно. И так несколько месяцев подряд. Хочется либо шерстяными носками удушиться, либо лопнуть от количества горячего шоколада, залитого в желудок.

На кухне, как всегда, пахнет домашней стряпней бабушки. Тяну носом знакомый запах, от которого из уголка губ начинает течь слюна – если меня не подводит мой нюх, то сегодня у нас хачапури по-мегрельски и мясо… м-м-м… кажется баранина. Ничего с обеда не ела, даже шоколадкой перекусить не успела, так бежала от крадущегося тигра, затаившегося дракона по имени Максим. Чтоб его собаки сутулые покусали!

Запихиваю верхнюю одежду в шкаф и быстро мою руки в раковине, чтобы поскорее наброситься на скрытое под фольгой сокровище. Воровато оглядываюсь по сторонам, дабы убедиться, что никого нет рядом, особенно бабули, которая по рукам бьет за кусочничество. А что? В большой семье клювом не щелкай! Я знаю о чем говорю, поверьте.

На зло моему урчащему в предсмертной агонии желудку, дверь из гостиной со скрипом открывается. Отпрыгиваю подальше от еды настолько, насколько это возможно, сложив руки за спину. Еще бы посвистела! Точно бы внимания не привлекла.

- Итить твою за ногу! - одновременно с моим пируэтом вздрагивает дедушка и оторопело глядит на меня, а затем, выглянув в гостиную, тихо прикрывает дверь. Смотрим друг на друга точно два вора, пробравшихся в дом, а потом срываемся в приглушенный смех.

- Ламазо (прим. автора: с грузинского – красивая моя/красавица), ты уже с учебы вернулась? – обнимает меня дедуля, - Голодная наверно?

- Ужасно, бабу! (прим. автора: бабуа – с грузинского – дедушка) – утыкаюсь носом в клетчатую рубашку, отдающую уютным ароматом дедушкиного одеколона, который не меняется уже несколько десятков лет.

- Давай посмотрим, что тут наша хозяйница наготовила, - заговорщицки предлагает он и мы вместе склоняемся над противнем.