Родители покатываются со смеху. Люблю этих чудаков. Посмотрев на мою семью в ее привычной среде обитания, сразу же можно понять откуда в моей голове взялась придурь. Редко кто вхож в наш тесный круг и знает нас настоящими. Мы как семейка Калленов: умело скрываем свою истинную натуру от окружающих ради их же психического здоровья.

- Как день прошел, тыковка? – отсмеявшись спрашивает мама, называя меня привычным домашним прозвищем. Оно у меня появилось после того, как я в детстве с разбегу и со свистом влетел головой в огород к дедушке и заработал шишку на лбу, ударившись об тыкву. А вот дед после этого не мелочился и называл меня до конца дней «тыквенный барон».

- Да ничего интересного, - упорно делаю вид, что пытаюсь поймать помидор-черри, который прыгает от меня по тарелке, - Потусил в универе, потом поехал в логово порисовать.

Папа бросает на меня хитрый взгляд, но не выдает полной истории. В этом у нас с ним мужская солидарность: он молчит про мои прогулы, а я про его ночные посиделки перед телевизором за просмотром «Отчаянных домохозяек». Ох, как он переживал за отношения Майка Дельфино и Сьюзан Майер… И какого лешего я помню их имена?!

- О, Макс сегодня нарисовал потрясающий портрет девушки, - воодушевленно рассказывает отец, а мне хочется кинуть в него раковиной из-под устрицы, чтобы промолчал и тут.

- Не помню, чтобы ты рисовал портреты, - задумчиво тянет мама.

Ну словно сговорились! Повторяют слова друг за другом, словно синхронизированы. Надо будет сжечь к чертям этот треклятый холст с лупоглазым Супом.

- А что за девушка? – заинтересовано хлопает ресницами мама, делая вид, что ей это ни капельки не интересно. Ну-ну. «Не верю!» - сказал бы Станиславский.

- Говорит: просто образ из фильма, - нарочито равнодушно пожимает плечами папа.

- Ммм, а что за фильм?

- Не помню, - буркаю и встаю из-за стола, решая ретироваться с этого пира во время Чумы и все-таки принять предложение Глеба на сегодняшний вечер.

- Ты уже уходишь? – спрашивает мама, - Сегодня гонки?

- Да, поеду, сделаю пару заездов, - бросаю тканевую салфетку на стол рядом с тарелкой и недоеденной рыбой.

- Так машина же у мастерской, - спохватывается папа, - Ты почему мне не сказал, что собираешься сегодня в ночь?

«Потому что не хотел, а теперь захотел» - проносится в голове ответ, но не озвучиваю, чтобы не обидеть родителей. Они же не виноваты, что меня так раздражает Суп-харчо! Чтоб у нее ткемали испортился и хинкали все разварились!

- Забыл, - отмахиваюсь, - На такси за ней заеду.

- Будь аккуратнее, тыковка! – летит мне в спину теплый голос мамы.

К месту сбора подъезжаю одним из последних. Первая очередь машин уже гудит двигателями на старте и стреляет выхлопами, показывая уровень понтов каждого участника заезда. При виде этого хочется закатить глаза и никогда их не выкатывать. Почти каждый из нашей компании свято верит, что чем громче у него пердит машина, тем быстрее она поедет. Полный бред.

- Максон! – с хлопком пожимает мне руку Глеб, когда я встаю чуть поодаль от соревнующихся и выхожу из тачки, - Ты все-таки решил осчастливить нас своим присутствием? Покажешь жару этим малолеткам?

Глеб, пожалуй, один из самых адекватных ребят среди всех уличных гонщиков. Он ездит на своей старенькой Феррари, которую вручную собирал чуть ли ни с нуля, и не гонится за пустыми понтами, доказывая свою силу в результатах и поступках.

- Ты сам-то поедешь? – хмыкаю, закусывая между зубов деревянную зубочистку – моя дурацкая привычка перед гонками. Мама говорит, что таким образом я пытаюсь снять стресс.

- А ты думаешь, что я упущу возможность в очередной раз уделать Максима Резника? – хохочет басом Глеб.