– С тобой. – Алиса мило краснеет.

– Родители, а спальные места выделите?

– Да, Настюша, покажи Алисе душ и комнату, – кивает папа. – А я, сынку, пока с тобой на перекур схожу.

О, если он начинает использовать украинский язык, значит, волнуется!

Мама с девушкой покидают кухню, мы же выходим на балкон.

– Ну, сынок, что скажешь в свое оправдание?

– Вот это заявление! – Я чуть не подавился сигаретным дымом. – Тебе Алиса уже не нравится?

– Честно? Скорей, наоборот, не какую-то… кхм, ну ты понял, нашел. Не то что твои прошлые…

– Не понял… – ошалело смотрю на отца.

– У нас есть знакомые и в твоем городе, а он все же – не Московия, так что…

– М-да, я так и думал, что надо было за Урал ехать, там бы вы про меня ничего и не знали!

– Наивный, – папа ерошит мои волосы, – мы ж родители, а ты для нас всегда останешься ребенком.

– «Артемка, иди кушать!» – позвала мама семидесятилетнего сыночка».

– Типа того, вот будут свои дети – тогда и поймешь!

– Наверное, – киваю и делаю еще одну затяжку, – но это не скоро будет.

– Тебе ж уже четверть века стукнуло!

– Угу, вот только ни квартиры, ни высокой должности нет и не предвидится. Сейчас не Советы, а общество свободы и демократии, ура!

– Не начинай, а? Мы с твоей мамой и в общаге жили; это когда Верка родилась и меня повысили – нам квартиру дали.

– Вот именно, что «дали», а мне это не светит. А брать ипотеку и чувствовать себя девушкой из-за ежемесячных платежей я не хочу!

– Ну…

– В общем, закрыли разговор, – тушу окурок в пепельнице. – Помогать мне не нужно, как-нибудь сам разберусь!

– Ладно-ладно, передам маме, что наш оболтус повзрослел!

Усмехнувшись, неверяще качаю головой. Не прошло и двадцати лет!

– Если Алиса вышла из душа, то я туда – и спать. В поезде этого не удалось.

Папа понимающе улыбается и подмигивает. Ну да, каждый думает в меру своей испорченности!

Принял душ и пополз в свою бывшую комнату. Эх, последние плакаты поснимали, а ведь парочка были даже с автографами! Хорошо, что, когда переезжал отсюда, забрал их с собой. Только никак не повешу – хозяйка квартиры такой хай поднимет: «Это что?! Ты зачем стены портишь?!» Алиса уже устроилась под одеялом и вопросительно смотрит на меня.

Намек не понимаю, ибо засыпаю на ходу; устраиваюсь на кровати, крепко прижимаю девушку к себе, целую в губки и отключаюсь.

Просыпаюсь в гордом одиночестве; вот так – всегда…

Сев на кровати, потираю лицо руками, чтобы проснуться, и начинаю одеваться.

На кухню: они точно там!

Действительно мама с Алисой шушукаются. Главное, что не мои детские фото рассматривают.

– Артемка, иди отдохни, – ласково произносит мама, – мы тут с Алисонькой сами справимся.

– Большую кружку кофе, бутерброды – и мы договорились!

Вот так – меня со снедью выгнали с кухни и прикрыли дверь. Где справедливость?! С другой стороны, раз общаются – значит, мама с Алисой вроде как поладили.

Попиваю кофе, закусывая бутербродом с колбасой и сыром, бездумно щелкаю каналы телевизора. Эх, одна тоска…

О, отец вернулся с весело позвякивающим пакетом и, оглядываясь, прячет его в шкаф.

– Новый год как-никак, надо хорошо отметить! – поучительным тоном сообщает он.

Развожу руками и переключаю на следующий канал.

– О, оставь! Дискотека 80-х!

– Молодость вспомнил, старче?

– Ты как с отцом разговариваешь, щегол?!

– Ась? Ты что-то сказал? – переспрашиваю его.

– Да лучше бы я вместо тебя черепаху в коробочке завел! – и отвешивает мне легкий подзатыльник.

– Детей бить нельзя!

– Так то дети, а ты инженер!

– Инженера всякий норовит обидеть! Я маме расскажу! – сдерживая смех, отвечаю отцу.

– Мальчишки, двигайте столы! Время! – с кухни раздается приказ мамы.