На лице Ферроля дергались мышцы. Он выбирал риторику и решил рискнуть:

– Сир, я могу это понимать как принятие вами стороны в междоусобице, которая…

– Дама, направь! Ферроль! – рявкнул на него Годелев, оттолкнувшись спиной от трона и нависнув над спорщиками. – Озанна, скажите мне, вы замышляли восстание против брата?

– Никогда, сир, – беспрекословно ответил Озанна.

– Вы участвовали в бунтах?

– Нет, сир. Шел напрямик к вам. Я всегда представлялся братом-защитником под чужим именем и не собирал сторонников.

– Вы похищали сестру?

– Нет, сир.

– Как тогда вышло, что вы оба тайно бежали?

– Сир, у меня есть ответ, но пока моя семья находится под властью короля Ги, я не могу его озвучить публично, чтобы не навредить.

Озанна пожалел, что произнес «моя семья», но поздно одумался. В нем екнуло сначала «Ода!», потом через один удар сердца – «матушка!». Но наружу не вырвалось ничего. Впрочем, Годелеву было достаточно того, что он услышал.

– Мне все понятно.

Он так просто ответил, что Озанна возликовал. В его радость ворвалась придворная дама преклонных лет, которая сделала шаг вперед и сказала:

– Кроме нашего вопроса, сир.

Озанна обернулся к ней; дама не сводила прищуренных глаз с короля, который протяжно вздохнул и согласился:

– Ох, леди Бэсс, и правда. Я чуть было не забыл о вашем вопросе.

Король задумчиво откинулся на спинку трона и почесал указательным пальцем выемку под губой.

– Все так сумбурно, так не вовремя… – протянул Годелев. – Вопрос с принцессой Одой я нахожу более острым.

Леди Бэсс что‑то шепнула на ухо стоящей рядом девушке и подтолкнула ее в спину. Та засеменила к трону, присела подле в реверансе и, когда король подозвал ее жестом, приблизилась. Она что‑то торопливо начала докладывать королю, но еле слышно. По реакции Годелева было заметно, что ему рассказывают какие‑то небылицы, он даже беззвучно спросил у девушки «что?» с таким лицом, словно сейчас зайдется хохотом. Но вместо смеха он только с улыбкой закрыл ладонью свои глаза. Подосланная леди Бэсс девушка еще раз сделала реверанс и отдалилась спиной. В тишине к Годелеву наклонился стоящий неподалеку советник – грузный мужчина с седыми длинными усами – и что‑то поспешно объяснил. Годелев вновь одними губами произнес картинное «о-о-ой».

– Какой же бред, – вполголоса выговорил король. – Комедиант. А я думал, чего‑то не хватало… Да? Принц Озанна, с вами прибыл спутник?

– Все так, сир. Он ждет у дверей.

– Пустить.

Бланш вошел, и, когда, сопровождаемый взглядами, дошел до Озанны, на него тут же набросился с обвинениями Ферроль:

– Подлый гаденыш! Как посмел?! Ваше Величество, прошу вас выдать обоих!

Наконец Годелев не выдержал и засмеялся. Смех у него был негромкий и приятный, он звучал выше его спокойного голоса.

– Подождите, Руперт, мы не закончили. Может, вам еще кто‑то понадобится. Умора, – озорно оценил Годелев. – Раз все тут знакомы друг с другом, представьте юношу и мне.

Не дождавшись ни представлений, ни разрешений говорить, Бланш низко поклонился, и это выглядело непривычно из-за его горба, а потом сказал:

– Меня зовут Бланшем, Ваше Величество.

– Ты из рода фей, Бланш? – без обиняков задал вопрос король.

– Насколько я полагаю, да.

По залу побежал шепоток, а фрейлина леди Бэсс вновь поторопилась к королю, повторив всю цепочку придворных церемоний. Выслушав ее, Годелев кивнул и произнес:

– Не возражаю. Леди Бэсс, прошу вас.

Дама, шаркнув, вышла вперед и прошествовала к Бланшу, ее длинный шлейф тянулся павьим хвостом – того и гляди взметнется веером за спиною. Остановившись напротив гостей, она шагнула к Бланшу вплотную. Ее не смущало, что незнакомый горбун был грязнее пола и источал неприятный запах. Она испросила «позволь» и обхватила тонкими пальцами его подбородок. Дама то вскидывала, то опускала его голову, изучая глаза и черты лица.