Молодой воин, сжав зубы, из последних сил старался не потерять остатки концентрации, но каждый новый взмах вражеского клинка был всё сильнее, а отразить его было всё тяжелее. Понимая всю тяжесть положения, парень решился на отчаянную атаку: резко метнувшись от свистящей катаны оппонента кульбитом вправо, он направил собственную прямо в колено старого самурая. Клинок, уже было обрадовавшийся кровавой трапезе, лишь слегка куснул человеческую кожу. Словно не ощущая сковывающий мороз, старый воин легко перепрыгнул через своего более молодого противника и, быстрой подсечкой, сбил того с ног.

Катана вылетела из рук парня, вместе с надеждой на победу, прячась в глубоком снегу. Молодой воин перевернулся на спину, не обращая внимания на миллионы впившихся в него ледяных иголок, намереваясь вскочить и продолжить бой, но такое же ледяное лезвие обожгло его горло. Ещё миллиметр – и это могло быть его последнее движение.

Воины, совершенно не выказывая эмоций, бесконечно долгое мгновение смотрели друг другу в глаза. Каждый ждал действий от другого.

– Папочка! – донёсся тоненький голос, перебиваемый порывами жестокого ветра, со склона горы. – Мамочка сказала вам заканчиваться играться и идти кушать!

Воины перевели взгляд на непонятное круглое существо, отдалённо напоминающее маленького ребёнка, обёрнутого в несколько шуб из оленьих шкур. Возможно, это и был ребёнок, если судить по неуклюжей походке, с которой существо заковыляло вниз по едва различимой тропинке.

– Если выпустил из рук своё оружие – проиграл, – сухо проронил японец.

Молодой воин потупил взгляд.

– Тебе ещё есть, чему учиться, Эдриан, но… Уже куда лучше. Проголодался? – спросил мужчина, убирая катану в ножны и протягивая товарищу руку.

– Воин всегда должен быть слегка голоден, Югиро-сэнсэй, – вставая, ответил парень. – Если хищник насытится, в его охоте не будет страсти. Но от жаркого вашей жены я отказаться не в силах.

– Тогда найди своё оружие, да пошли.

– Я снова проиграл Вам, – грустно протянул Эдриан, разглядывая неглубокий, но обидно саднящий порез на руке. – Сколько бы ни было у нас тренировок, ничего не меняется. Я стараюсь успокоиться, стараюсь сконцентрироваться, стараюсь контролировать дыхание…

– Эдриан, – вздохнул Югиро. – Мне печально слышать, что ты так считаешь. Ты становишься опытнее, твои движения становятся всё более отточенными и уверенными. С каждым полученным и нанесённым ударом крепчает как твой дух, так и тело. Однако ты слишком опрометчив, горяч, и упорно отказываешься продумывать сражение на пару шагов вперёд. Я надеялся, что хотя бы у стихии получится охладить твой пыл, но, кажется, ещё просто рано. Обсудим это за ужином.

Швейцария; близ горы Юнгфрауйох

28.01.2051.

Сидя рядом с кирпичной печью, в небольшом каменном домишке у подножия горы, двое мужчин, меньше часа назад кружившиеся стальными вихрями клинков, доедали нежные куски жаренного кабаньего мяса, обсуждая прошедший поединок.

– Я не могу понять этой концепции до конца… Чтобы победить врага – нужно искренне хотеть этого, – проронил Эдриан. – Победе нужно отдать всего себя, всю ярость, всю силу, всю скорость!

– Ты – твой самый главный враг, Эд, – спокойно ответил опытный мечник. – Гармония с собой и хладнокровие – вот главное оружие истинного воина. Если отринешь их и ринешься в драку – не сносить тебе головы.

– Тогда зачем я с детства учился сражаться? Использовать мощь каждого своего мускула, энергию каждой волны своей души, для нанесения смертельных ударов, всё – чтобы побеждать. Ни жалеть врага, ни жалеть себя – вот принципы истинного художника клинка!