Дождь всё расходился, размазывая кровь во всей улице, словно ребёнок, проливший дома банку с краской, и теперь тщетно пытающийся отмыть её до прихода матери.

– У-у, какие мы обидчивые, – человек в противогазе высунулся из своего развалившегося укрытия, выпустив очередь в сторону конвоя, но ни в кого не попав. – Да! Так их! Ещё одного завалил! Все видели, видели?!

Из окон супермаркета, наконец, послышался первый предсмертный крик, но град пуль от этого не ослабел. Нападавших было не много, но настроены они были решительно, ни на секунду не давая полицейским расслабиться.

– Твари, – раненный в плечо офицер смог заползти в салон легкобронированного автомобиля. – Сейчас пожрёте у меня свинца!

Забравшись на заднее сидение, он схватился за лежащий там пульт управления. Кузов служебного кара мгновенно распахнулся, и из него со скрипом выехала автоматическая турель. Нескольких секунд на полное развёртывание хватило, чтобы открыть огонь по врагу.

Ещё секунд десять какофонии из криков и треска двух стволов турели – и офицер нажал кнопку прекращения огня.

– Всё? – уточнил один из полицейских, спрятавшихся за автомобилями. – Они все подохли?

– Слабаки, – пожал плечами человек в противогазе. – Понаберут по объявлению… Когда уже станет весело? Я заскучал!

– Доклад! – гаркнул офицер в рацию так громко, что всем вокруг было отлично слышно его и без неё. – Каковы потери?

Прежде, чем кто-либо успел ответить, с крыши трёхэтажного магазина, с правой стороны от конвоя, сорвалась тень. Здоровенный темнокожий мужчина, одетый в странные лохмотья красно-зелёного цвета, ловко приземлился на крышу автомобиля с турелью.

– Что за х… – только и успел выкрикнуть офицер. Человек, напоминающий индейца из племени майя, лицо которого было измазано то ли в слишком яркой крови, то ли в свежей красной краске, вонзил огромный деревянный меч, сплошь усеянный острыми, обвивающими его, чёрными металлическими вставками, в крышу автомобиля. Словно нож, утопающий в бруске масла, грозное архаичное оружие пробило тонкую сталь и хрупкую человеческую плоть, размозжив череп молодого полицейского, лишив его планы на обед возможности осуществиться.

– Огонь, огонь! – завопил стоящий рядом водитель ведущей машины, первым послав пули в нового врага, но тот, не смотря на грузный вид, с лёгкостью спрыгнул с машины прямо на крикуна, одним ударом ноги, закованной в железный амортизирующий сапог, сломав ему челюсть и шею.

Прыжки и перекаты – пули никак не успевали зацепить первобытного воина. Лишь некоторые из них отскакивали, сталкиваясь с ужасающего вида оружием индейца.

– Ар-гха, ну'урат! – полным ярости и силы рёвом, огласил он почти опустевшую улицу, опуская свой меч на плечо очередного солдата, разрубив того пополам.

– Стоит признать, ты умеешь эффектно появиться, но за пивом я бы тебя, конечно, не послал. Почему так долго?! – человек в плаще выскочил из укрытия, поддержав товарища огнём из ПП.

– Уорт, ыргха р-ро! – проревел воин с мечом, отмахиваясь от пуль и полицейских.

– Да-да, спрячься ко мне за спину. Там самое безопасное место!

Эдриан находился в нескольких кварталах от битвы, когда услышал звуки выстрелов и увидел страх на лицах ошарашенных прохожих, бегущих в противоположную от этих звуков сторону. Вдавив педаль газа до упора, он направил свой новенький японский "Horizon" против движения толпы.

– Чёрт, – ругнулся он, плотнее прижимаясь к мотоциклу, на который копил с самого поступления в ORF. – Виктория снова будет злиться на меня. Чёрт!

– Да что там происходит? Почему рация молчит? Где помощь? – не сдерживаясь рыдал толстяк механик.