– Что мы и делаем. На сегодняшний день у нас шестьсот двенадцать подозреваемых. Мы отсеем тех, у кого железное алиби. Где вы находились в момент совершения преступления?

– Сидел. На этом самом стуле, где сейчас сидите вы. И давал интервью. Между прочим, тогда-то я и узнал про ограбление банка. Интервью прервали ради экстренного выпуска новостей.

– Мы проверим ваши показания. А до тех пор вам лучше не покидать пределы города.

– Да я и сам не собираюсь покидать пределы города. Каждый вечер я выступаю в цирке. На меня смотрят тысячи людей и, между прочим, бешено аплодируют.

– Мы проверим и это алиби, – холодно пообещал он.

– Это не алиби. Это правда. – Я порылся в кармане. – Смотрите. Контрамарка на сегодняшнее представление. Вы увидите меня в «Колоссео» своими глазами.

– В тюремной камере, вот где я вас увижу. – Он схватил билет, разорвал, бросил клочки на пол. – Я обвиню вас в попытке подкупа офицера полиции.

Он брезгливо вытер руки, встал и пошел к двери. Мое облегчение испарилось, когда он круто развернулся.

– Что вам известно о Стальной Крысе?

Нет, я не завопил и не обратился в бегство. Я ответил точно таким же ледяным взглядом.

– Это еще что за диво?

– Кличка преступника, совершившего множество серьезных злодеяний на множестве планет.

– Преступники меня не интересуют. Я честный чародей, и моих заработков на сцене вполне хватает для скромного образа жизни.

Я поймал себя на том, что барабаню пальцами по бедру. Спокойствие, Джим! Я спрятал руки в карманы. Вынул. Об пол звякнул металл.

Мы посмотрели вниз.

Я выронил отмычку, которой недавно отпирал дверь Пьюссанто.

– Отмычка! – возликовал капитан, испепеляя меня взглядом.

– Самая настоящая. – Анжелина подошла и нагнулась. Подобрала. Подала. И все это – как ни в чем не бывало.

– Я без нее из дому не выхожу, – спокойно произнес я. – Смотрите. – Я пересек комнату и взял альбом с моей фальшивой биографией. Полистал, подал фараону. – «Чудесное подводное бегство». Видите, у меня на руках наручники? А на ногах – цепи с замками. А вокруг – стальная клетка. И все это под водой. Не будь отмычки, я бы давно утонул. Спасибо, милая.

Я спрятал отмычку в карман. Отворачиваясь, чувствовал, как полицейский василиск буравит взглядом мой затылок.

Я подошел к креслу, сел. А Везекана все таращился, пока не родил новую идею:

– Иметь на Феторре отмычку запрещено законом. Вашу я должен немедленно конфисковать.

Он протянул руку. Я отпрянул.

– Вы с ума сошли! Как же я отопру замки подводной клетки? Я попросту утону!

– Это не моя забота. – Не фараон, а сама доброта. Не дождавшись повиновения, он вытащил из кобуры здоровенный пистолет. – Повторять не буду.

Бормоча ругательства, я отдал отмычку. В тот же миг она исчезла. Слава богу, исчез и пистолет.

– Я еще вернусь.

Везекана ушел.

Анжелина приблизилась к двери, выждала несколько секунд и отворила… Я достал индикатор и обыскал комнату. Капитан времени даром не терял. Только в кресле, где он посидел, – две хитрые монеты. Еще несколько – под ковром и в мусорной корзине. Они трещали и искрили под моим каблуком. Наконец прибор замигал зеленым.

– Мне это не нравится, – сказал я. – Такое чувство, будто я в ловушке, а вокруг смыкаются силы тьмы.

– Многовато драматизма, но в целом довольно близко к истине. Тебе налить?

– О, мой ангел! Лошадиную дозу. Спасибо.

Спиртное помогло – прочистило мозги.

– Может, нам лучше отменить турне и убраться отсюда? – предложила Анжелина. – Не ты ли говорил: «Мало быть других смелее, чтоб дожить до юбилея»?

– Говорил. И не шутя. Но много лет назад. В ту пору я был легче на подъем. И все время искал свежие впечатления. А сейчас я старая ржавая одураченная крыса. Вдобавок упрямая. И по многим причинам, в том числе и по тем, которые я даже не возьмусь выразить, мне не хочется улетать отсюда несолоно хлебавши.