Что ж, никто не идеален. Я знал об этом не понаслышке, сам ведь далеко не образец добродетели. Но в этот раз Рудзинский превзошёл сам себя.

Запищал мобильник, и я глянул на дисплей. Нет, снова не Лера, но этот звонок я ждал с нетерпением. Я ответил.

– Здорова, Андрей…

– Артём, давай без церемоний. Есть новости?

Артём запнулся, затем отрапортовал:

– Ничего нового. Из дома выходит. Ездит по городу, стал ходить в качалку, иногда шатается по барам. К себе никого не водит, но заходит в чужие подъезды, проводит там какое-то время. До сих пор выглядит неважно, но не думаю, что…

– Артём, не нужно гадать на кофейной гуще. Только факты, – проворчал я.

Нет, мне очень хотелось надеяться на то, что Антон завязал на этот раз, но от него можно было ожидать чего угодно.

– Понял. Так точно. – В голосе Артёма прозвучала лёгкая усмешка, но я решил, что оно не стоит моего внимания. – Если он и брал где-то дурь, то я того не видел, извини.

– Ещё что-то?

– Думаю… Нет, я уверен. Он знает о слежке.

– Знает?

– Да. Сегодня он довольно грамотно оторвался, и я потерял его из виду почти на полдня.

– Ну что ж, – пробормотал я. – Этого следовало ожидать. Парень он опытный в таких делах. Где он сейчас?

– Приехал домой на такси, вошёл в подъезд, больше не выходил. Где его «ниссан», я не знаю.

– Ладно. Смени машину, если сможешь, и продолжай наблюдение. Отчёт завтра в это же время. В течение дня меня не беспокой, только если будет что-то важное. Вопросы?

– Нет вопросов.

– Тогда всё, отбой.

Не успел я отключить мобильник, как дверь распахнулась и в кабинет с радостным визгом влетела Анюта.

– Папа, папа, папа! А мы за тобой!

Мы? Я тяжело поднялся с кресла и подхватил дочку на руки. Ну конечно, не одна же она приехала. И, будто бы подтверждая мои мысли, в дверях возникла мрачная, как сибирский февральский пейзаж, Лера: дизайнерское платье плотно обтягивает стройную фигуру, светлые локоны падают на плечи, зелёные глаза горят яростным огнём. Несмотря на возраст и беременности, сейчас она выглядела ничуть не хуже, чем в свои тридцать лет. А в те времена она была настоящей красоткой.

– Привет, котёнок!

Я чмокнул Анюту в нос и, стараясь не морщиться от боли, осторожно опустил её на пол. Старая травма колена давала о себе знать особенно сильно в такие морозы.

– Почему ты так долго? – заканючила дочка. – Мы с мамой скучаем! Поедем домой!

Она потянула меня за руку, а я посмотрел на Леру. Та всё так же стояла в тёмном проёме двери, сложив руки на объемной груди, вскормившей пятерых младенцев. Поза молчаливого порицания. Честно сказать, я всерьёз опасался, что по возвращении из Питера обнаружу наш дом пустым, но Лера ждала меня там, вот с этим самым взглядом, в котором сквозила обида и боль.

– Лера…

Я подошёл к жене и хотел поцеловать её, но она отстранилась и, взяв Анюту за вторую руку, развернулась к выходу.

– Аня, идём.

Анюта держала маму одной рукой, меня – другой, и в этот момент я вдруг подумал, что наша младшенькая – последняя хрупкая ниточка, которая всё ещё нас связывает. Подумал, что я должен что-то с этим сделать. Должен как-то всё исправить. Я по-прежнему не сомневался в правильности своего решения лететь в Питер в начале января, но ничто не могло убедить в этом мою жену. Возможно, я тогда излишне грубо повёл себя с ней, и я признал это и извинился за всё, но Лера оставалась глуха к моим извинениям и оправданиям. Мне пришлось пообещать ей оборвать все связи с Антоном, хотя я знал, что не смогу сдержать этого обещания. И, как мне казалось, Лера тоже это знала.

Я слишком многое на себя взвалил. Сам загнал себя в угол, и выбираться мне тоже придётся своими силами. У меня нет другого выхода.