Сталкер по прозвищу Брысь Равиль Таминдаров

1.

Василий приходил в себя тяжело и муторно. Вчерашнее возлияние было как никогда обильно. Пили всё, что только можно было найти в деревне. Кроме водки. Водки не было. И уже давно. Торговец что-то не поделил с военными, и те перекрыли канал доставки. Цена на спиртное резко подскочила, но это не останавливало "любителей этого дела". Всё было скуплено буквально в, первые же часы внезапно наступившего кризиса. Дальше в дело вступили местные мастера самогоноварения. Как только они не называли свои творения: "Жижа аномалии", "Последнее пойло", "Мазут-Ликер". Но особенным спросом пользовалась жидкость, в состав которой входили кроме полыни еще с пяток ингредиентов. О них производители умалчивали. И назвали они свое творение "Закат". Эффективность же данного продукта соответствовала наименованию. Употребил – и ушел в небытие, словно солнце закатилось. Все это продавалось втридорога, но иногда проводили, так сказать пробную дегустацию, где можно было попробовать и оценить возможности, как самого продукта, так и стойкости отдельных организмов на этот "алкоголе заменитель". Среди жителей деревни, Василий, заслуженно пользовался славой знатока всего, что можно "Пить или не пить" и особенно – любителя выпить "на халяву". Естественно он не пропускал ни одного такого мероприятия. Репутацию надо поддерживать. Вот и вчера, проведя очередную дегустацию "Нектара Зоны", он увлекся любимым делом так, что и не помнил, где и когда всё закончилось. Вспоминать, да и просто думать, о чём либо, было тяжело. В голове ворочалась карусель из образов, звуков и тупой, пульсирующей боли. При этом важная мысль куда-то ускользала. Что-то такое, действительно важное и актуальное… О! Надо понять, где он находится сейчас. А зачем? Да и нужно ли? Может, просто умереть? Или всё-таки найти, чем опохмелиться? Точно! От чего заболел, тем и лечись. Фу, опять пить эту гадость? Шевелиться не хотелось. Думать не хотелось. Как говорил один его знакомый: "С похмелья мозг болит, даже если его уже нет". Наконец-то, обессиленное борьбой с токсикозом, сознание, не выдержало, и погрузилось в беспамятство.

Прошло немереное количество часов, когда Василий смог очнуться, и, собирая остатки некоего подобия сознания, пытался выяснить, кто он и где он. Правда, так его уже давно никто не называл. В том числе и он сам. Имя свое, он не воспринимал как имя. Так, абстрактный набор звуков, связанных с далекими, уже почти забытыми, воспоминаниями. Теперь он просто Брысь. "Прозвище, имя, погоняло, ник, идентификатор": – из глубин памяти вдруг всплыли знакомые когда-то термины. Вначале, он взял себе прозвище – Грыз. Коротко так, грозно… Как ему казалось. Но, судьба сыграла с ним злую шутку.

Случилось это примерно через неделю после того, как он попал в лагерь новичков. Сидели, выпивали. Собутыльники, такие же молодые сталкеры, неопытные и зелёные, хвастались тем, что видели или слышали. С видом опытного, видавшего виды ветерана, обсуждали новости Зоны, какой комбинезон или оружие лучше, и за сколько всё это добро можно приобрести. У Василия денег не было. И оружия не было. Всё уходило на выпивку. Порой, он сам удивлялся, где доставал и на что? Так вот, обыденное событие – очередная пьянка, продолжалась. Постепенно алкоголь брал верх над употребляющим его организмами, затрудняя движение рук, ног и, в первую очередь, языка. Василий, как ему казалось, щегольски держал стакан с выпивкой между большим и указательным пальцами, с отставленным в сторону мизинцем. Шик. Правда, под действием паров выпитого горячительного, стакан вел себя странно. Он то и дело пытался увильнуть от хозяина куда-то в сторону, описывая замысловатые фигуры… Василий на это внимания не обращал. Он фантазировал о том, чем займётся, когда найдёт достаточное количество артефактов. Мол, первым делом купит себе домик в деревне, машину. Женится, наверное. Собеседники, вернее собутыльники, примерно в той же адекватности восприятия, согласно кивали головами. Его мысли во многом совпадали с мыслями всех присутствующих.

– Я, Грыз, – поднял стакан Василий, – заявляю, я ни мин-нуты не задержусь здесь больше, чем требуется. Как только…разг…разбо-га-тею, то сразу скажу я себе: "Брысь отсюда!". Вот так вот и скажу: "Брысь c Зоны".

– Эт-то правно-льно, – подержал его один из сталкеров. – Давай, Брыз, за это… по маленькой, но до дна....

– Не Брыз. Грыз я. ГРЫЗ!

– Брысь, Грызь. Какая разница? Ты, это, Брысь, наливай, наливай.

Как известно, нет более крепкого прозвища, чем то, которое даёт народ. Тем более в мужском коллективе. Вначале он сопротивлялся, сердился, дрался. Но, сталкеры, народ суровый, только смеялись и продолжали дразнить его. Брысь да Брысь. Так и привязалось за ним это прозвище. Вот так, как всегда, одна, но пагубная страсть, может порой изменить всю жизнь человека. И для Василия этой страстью оказалась самая банальная – не умение, вернее не желание, отказаться от следующей порции выпивки. В результате к Василию прицепилась обидное прозвище – "Брысь". Хотя, это было уже не в первый раз, когда затуманенный мозг не контролируя сказанное, приводил к печальным, как потом оказывалось, последствиям.

Однажды, еще в прошлой жизни, он с друзьями, отмечал очередной многодневный праздник. Как всегда, обсуждали женщин, политику, машины. Вели разговоры о том, что надо что-то делать, иначе стране придет полный… белый северный зверек. И куда катится мир? А главное, машину буду брать. Во, за это бум? Бум. Бум. Ура!!! Новую? Не, пятилетку. Хонда! Ооо! За это стоя! Когда запасы спиртного заметно поубавились, но еще не закончились, кто-то из друзей оговорился, мол, есть такое место, где и законы не писаны, и вольная жизнь приветствуется. И имя ей Зона. Зона отчуждения ЧАЭС. Правда там радиация "по колено" и выше. Да, и мутантов немерено. Василий тогда только посмеялся.

– Да, если бы такое место было, в самом деле, – заявил он, – то я первым бы рванул туда. И плевать на радиацию и мутантов. Ибо, если оставаться здесь, в этом городе, то ждёт одна перспектива – прозябание и алкоголизм. Но, Зона сия есть не что иное, как плод фантазии пьяных наркоманов.

Завязался спор. И, как всегда, мнения разделились. Кто-то говорил, что это правда. Кто-то, что чистая выдумка. Тогда Василий заявил, что если существует такой человек, который сможет его доставить в эту саму Зону, то он его найдет. И он будет не он, если в эту самую Зону не доберется. Друзья подняли его на смех. И прозвучало волшебное слово: "СЛАБО".

– Слабо, мол, тебе Вася, не то чтобы найти такого человека, способного провести в Зону, но и самому переправиться туда?

– Мне? Слабо?!

Конечно, чуть позже, он и рад бы отказаться от своих слов, брошенных в пьяном угаре, но… механизм был уже запущен, благодаря которому, не позднее, чем через год, Василий оказался в Зоне. А в Зоне, как оказалось, все гораздо сложнее. Как и на Большой земле, всё решало "бабло" и удача. Есть деньги – ты кум королю, сват министру. Представьте себе, в Зоне деньги с неба не сыпались, и на каждом шагу дорогие артефакты не попадались. За ними надо было куда-то идти и порой с риском для жизни. Назад дороги нет. Для этого опять нужны деньги. Одна оставалась надежда. На удачу. А, как известно, это дама капризная, и если не улыбнется, то всё заканчивается банальным пьянством. Вот и сейчас, очередная попойка, и он просыпается в каких-то развалинах, страдая от глубокого похмелья, и проклиная всё, что только можно. Эту погоду, друзей – приятелей, заставивших его вчера пить эту мерзость. Хоть каплю бы оставили на сегодня, изверги. А особенно доставалось дню, когда его нога ступила за кордон, и оставила позади прошлую жизнь. С трудом поднимаясь с земли, Брысь огляделся. Как его занесло в эти развалины? До деревни, не меньше километра. Как он умудрился добраться сюда? Ночью. Один. Пьяный. И не попал в аномалию и не повстречал местного монстра. Да уж… повезло. Наверное. А теперь, медленно и осторожно, чтобы не расплескать остатки того, что пульсировало под черепушкой, надо двигаться в деревню.

Брысь, с трудом пробираясь по развалинам здания, некогда служившего домом для многих овец и баранов, направился в сторону деревни. Небо, обычно затянутое серыми облаками, сегодня, как назло, очистилось, и на нем сияло во всей своей красе солнце. Брысь, болезненно щурясь, почти на ощупь продвигался по остаткам дороги, пытаясь, не свалится в кювет, то и дело возникающий, то справа, то слева. Неожиданно впереди раздался грозный рык и лай собак. Чернобыльский пёс перегородил дорогу, злобно оскалив зубы на замершего человека. Вокруг него бегали несколько слепых псов, повизгивая в ожидании кровавой трапезы. Вожак, утробно зарычав, медленно направился к человеку. Брысь инстинктивно потянулся за пистолетом, достал его и направил на мутанта. Надо сказать, что пистолет этот был… как бы это выразиться, помягче, не рабочим. Абсолютно. У него не было обоймы, да и курка тоже, и ствол… В общем, ремонту, то, что когда-то считалось оружием, не подлежало. Брысь нашел его в лесу. Подобрал. А выбросить все как-то руки не доходили. На полноценное оружие денег никогда не хватало. Все уходило на одну, но постоянную страсть – алкоголь. Так что, найденный им пистолет, вернее всё, что от него осталось, вот уже больше года является его единственным "оружием". И вот настал момент, когда пистолет достали вроде как для его прямого предназначения. На заднем плане затуманенного похмельем сознания сталкера мелькнуло сожаление, что оружие в данный момент могло бы оказаться хотя бы работоспособно. Пёс неожиданно замер. Остановились и другие псы, задрав морды к небу и к чему-то принюхиваясь.