Монархистам нервничать бы по другому поводу. Для них совершенно убийственным должно быть то, что последние царь и царица, по линии своей германско-английско-датской королевской родни сами были, как выражается сия публика, с прожидью. Русской крови в поздних представителях династии Романовых, хоть в микроскоп, хоть в телескоп ищи, – не найдёшь. В их жилах текла в основном кровь немецкая, разбавленная, как уже сказано, еврейской. (Азохен вэй, вельможные бояре!) Это, впрочем, не вменяется нами в вину августейшей фамилии – настоящую, непридуманную вину, чья неискупленная тяжесть не могла не придавить членов фамилии насмерть в расстрельном екатеринбургском подвале.

Список преступлений императора занял бы убористым шрифтом нашу книгу целиком. Порки, кандалы, каторги, виселицы, бессудные расстрелы… Унизительное БЕСПРАВИЕ, вытекающее из унизительного института сословности. Безграмотность, когда в среднем по империи 70 % людей не умело читать-писать, причём в отдельных регионах таких было до 100 %. А также – взяточничество, пьянство, нищета, религиозное мракобесие, повальный голод…

В XIX веке всероссийский голод поражал страну 40 раз. Недород и голод в губернских масштабах случались практически каждый год. В XX веке из семнадцати предреволюционных лет голодными были шесть, отчего в стране вымерло 8 миллионов человек.

Неповоротливость и равнодушие царизма, его неспособность маневрировать запасами продовольствия приводили к ненормальности, которой трудно подыскать определение. Голодало, например, правобережье Волги, а на левом берегу хлеба было в избытке. На следующий год картина могла повториться в зеркальном отражении. Вражеская пропаганда трезвонит о том, что дореволюционная Россия заваливала Европу хлебом. Но скрывает, что экспортировались не излишки, а всё зерно, которое можно было выгодно сбыть. Представители иностранной благотворительной организации, оказывавшей помощь голодающим, однажды были поражены тем, что на одно их судно с хлебом, прибывшее в российский порт, приходилось несколько судов, грузившихся там же зерном на экспорт.

«Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». Это не из большевистской прокламации. Это из признания министра земледелия А.Наумова в 1915 году.

Кавалеры и дамы недурно коротали время в парижах и карлсбадах, купечество, сопя от приятной натуги, набивало мошну, царь жил не тужил. А казну разворовывали. А интеллигенцию третировали. А таланты были в загоне. А образование и науку держали на скудном финансовом пайке. А низшие сословия голодали, мёрзли, болели. А полиция лупила и сажала. А война за нероссийские интересы выкашивала народ. На сцене царского самодержавия, декорированной фальшивыми лубками, шла разухабистая пляска коммерции со смертью, ханжества с развратом, сентиментальности с цинизмом.

Разве мы не хотели, не имели права покончить со скотской, чтобы не сказать хуже, жизнью, скинуть это ярмо, убить главного надсмотрщика! Когда народ вышел на улицы и капиталистические воротилы России, опасаясь за свою судьбу, низвергли царя, когда шло избавление от ненавидимой или по меньшей мере осточертевшей всем монархии, НИКТО не восстал в её защиту, в поддержку взывавшего о помощи самодержца. Даже его полк личной охраны, целиком состоявший из отчаянных храбрецов – георгиевских кавалеров. Отказался принять, то есть спасти Николая II, его двоюродный брат английский король Георг V. Другие влиятельные круги Антанты тоже отвернулись от бывшего императора, который предстаёт не «помазанным» богом, а оплёванным народом, родственниками,