Паулюс и его штаб были взяты в плен 31 января, а 2 февраля… всякое сопротивление прекратилось, было захвачено 90 тысяч пленных. Это все, что осталось от двадцати одной немецкой дивизии и одной румынской дивизии. Эта страшная для немцев катастрофа положила конец ярым попыткам Гитлера завоевать Россию силой оружия и уничтожить коммунизм…»

Эти слова ясно говорят о том, что британский премьер отдавал себе полный отчет о том, когда же в действительности совершился «поворот судьбы» во Второй мировой войне.

В самом деле, если с разгромом гитлеровских войск под Сталинградом рухнули надежды фашизма на завоевание нашей страны, что было главной его целью, для осуществления которой были израсходованы основные ресурсы гитлеровской империи, то очевидно, что момент, когда эти надежды и планы рухнули, явился переломным моментом во всей войне.

Ведь в Африке действовала и потерпела поражение, по существу, одна армия, а под Сталинградом было разгромлено, по самым скромным подсчетам, две лучших германских армии и полдесятка армий сателлитов, имея в виду лишь непосредственные результаты Сталинградской битвы без последовавшего за ней общего наступления наших войск.

Весьма характерно, что битые и небитые под Сталинградом гитлеровские генералы скрепя сердце вынуждены признать огромное значение Сталинградской битвы. Так, генерал Ганс Дёрр в своей книге «Поход на Сталинград», являющейся, пожалуй, наиболее пространным описанием битвы во всей западной военно-исторической литературе, пишет:

«…В 1942 г. Сталинград стал поворотным пунктом во Второй мировой войне. Для Германии Сталинград был самым тяжелым поражением в ее истории, для России величайшей победой. Под Полтавой Россия завоевала свое место как европейская великая держава. Под Сталинградом было положено начало ее восхождения на место одной из двух мировых держав»[6].

Можно, конечно, оспаривать детали этого высказывания, однако ясно, что даже наши явные враги, если они достаточно объективно взвешивают исторические факты, вынуждены признать главное и основное влияние Сталинграда на исход Второй мировой войны.

Другой, еще более известный гитлеровский генерал, Гейнц Гудериан, в статье «Опыт войны с Россией» пишет: «Итак, летняя кампания 1942 года закончилась для немецкой армии тяжелым поражением. С этого времени немецкие войска на Востоке навсегда перестали наступать».

Таким образом, не подлежит каким-нибудь сомнениям, что именно в результате победы под Сталинградом наша армия захватила в свои руки инициативу боевых действий и перешла в общее наступление на огромном фронте – от предгорий Большого Кавказского хребта на юге до подступов к Ленинграду на севере. Началось интенсивное освобождение оккупированных врагом областей нашей Родины.

Сталинградское сражение дает богатейший материал для изучения опыта организации и ведения операций в условиях, которые были характерны для прошлой войны. Основные ударные группировки, использовавшиеся для развития успеха и для вторжения на большую глубину, как с той, так к с другой стороны, состояли преимущественно из танковых и механизированных соединений, а все боевые действия характеризовались маневренными, подвижными формами. Наша доктрина глубоких ударов, впервые примененная на практике, полностью себя оправдала.

Лучшим подспорьем для научного анализа сражения и характеристики его масштабов, несомненно, может быть исторически правильная его периодизация. По этому поводу нельзя не высказать некоторых соображений. Это тем более, к сожалению, необходимо, что в нашей военно-исторической литературе о великой битве нет еще единства в этом вопросе.