Он тогда сказал Тимошенко и Жукову: "Если нужно организовать провокацию, то немецкие генералы бомбят и свои города…" И после короткой паузы прибавил: "Гитлер наверняка не знает об этом. Надо срочно позвонить в германское посольство".

Вячеслав все правильно понял – не о посольстве речь шла. По крайней мере, не в первую очередь. Был другой канал, в том письме указанный, начать надо было с него. Но молчал канал, зато посол на встречу напрашивался. И, получив аудиенцию, вручил Молотову ноту.»

Война…

«Война – так война, надо командовать. Двенадцать часов командовал. Кем командовал, чем командовал? От войск информации нет, до командующих не дозвониться, а дозвонишься – они и сами ничего не знают. Повышенная боевая готовность это у них называется: сидеть в своих штабах на толстых задницах… Или тощих, какая разница – главное, чтоб круглосуточно. Как крыса в сейфе. Чиновники в зеленых мундирах, бумаги пишут, по телефону, если работает, говорят – этим и отчитываются. Имитаторы….

Плюнул, ушел в кремлевскую квартиру, думал, звонил, что-то писал. Может, даже и поспал, но – в кресле. В три часа ночи – двадцать третьего уже – вернулся в кабинет, три часа поруководил, опять домой, опять телефон, опять мысли, и опять кабинет. И так – до полвторого сегодняшней ночи.

«Слушай, дарагой (Сталин сознательно произнес "дорогой" совсем на грузинский манер, как торговец на базаре), а ведь ты за двое суток и пяти часов не спал. Истязаешь себя. Думаешь, зачтется?

В России живем – тут любят оценивать "по-человечески". Наши интеллигенты не говорят: "выполнил работу" – это из лексикона бюрократов. В интеллигентском лексиконе другая фраза наличествует: "много работал". Как этого персонажа звали – Лоханкин? Васисуалий, кажется… Так вот, в России все лоханкины – до физики Краевича никто не дошел. Даже те, кто читал сей учебник, даже те, кто запомнил фразу: "Работа есть совершённое полезное действие". Запомнили – но не применяют. Не оценивают работу как нечто оконченное и полезное: главное – замыслы да помыслы. И пот с кровью. Плюс – сопли, да красивые фразы. "Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия".... Не убили – может, и забыли б, а убили – помнят. Не то помнят, что при правителе сем страна все дальше отдалялась от стран-конкурентов, а сами слова – "Великая Россия". Все – с большой буквы.

Даже странно, что не считают у нас Колумба придурком – поперся искать путь в северную Индию, а наткнулся – на Америку. Ничего не понял, назвал тамошних туземцев "индейцами", отбыл восвояси и доложил королю: мол выполнил я задание Вашего Величества. Нет, был бы он русским – был бы придурком, но он европеец, а за ними мы не видим ни грехов, ни огрехов.

За нашими, правда, тоже не видим – если потеют и говорят что-то красивое. Но это не про тебя: ты слишком кровавый и слишком свой. Ты не Петр – ему за "окно" да за макет Европы на чухонских болотах все простили. И то, что народ на пятую часть сократился^>17, и то, что дворяне стали крепостными, и то, что крепостные окончательно стали рабами, и то, что бюрократы расплодились, как кролики, и то, что им губернии на кормление отдавали, и то, что большинство войн проигрывалось… Главное – слова. И – чтоб про Европу, да путь ее. И в нее…

Нет, тебя ждет судьба Ивана Васильевича. Не третьего – четвертого. Историкам (начиная с Карамзина, основоположника, так сказать) плевать на то, что при Грозном территория страны увеличилась почти вдвое: и не болотами приросла – Волгой, Уралом.... Это, мол, не он, это – его современники. А он – это опричнина, казни лютые, пытки ужасные, глумления над завоеванными. Вот и про тебя тоже самое будут говорить: репрессии, ограбление всех и вся, ликвидация свобод и свободомыслия… Все припомнят – кроме хорошего (разве может быть у тебя – рябого, рыжего, сухорукого – хоть что-то хорошее?). Ну кто будет помнить, что ты еще в середине двадцатых говорил: будет война, войну нельзя выиграть без танков, самолетов, инфраструктуры, а, значит, без военной промышленности, которую нужно создавать практически с нуля, создав перед этим – опять с нуля – промышленность тяжелую. И кто будет помнить, что все это благодаря тебе возникло (нет, то, что в результате грабежей и из-под палки – этого, конечно, не забудут). А вспомнят (напомнит же кто-то!), так скажут: мол, это не благодаря – вопреки. Или какой-нибудь будущий Милюков расскажет про тебя, как нынешний про Петра: дескать, действия твои были спонтанными, разрабатывались они коллективно, конечные цели реформ ты понимал лишь частично – в части, которую тебе тот самый коллектив захотел объяснить