" – сам об этом говорит на каждом шагу. Но куда его вера пропадала, когда он с Гитлером общался? Например, в тридцать седьмом четко дал понять фюреру, что Британия не будет мешать ему в Восточной Европе – значит, в той же Польше. Когда стенограмму совещания мне разведка показала, я даже руками развел. Мало того, что подлец (ну тут ничего нового, именно он, служа вице-королем Индии, Махатму Ганди в тюрьму упек), так еще и дурак....

Вместе с Чемберленом. О глупости и полной бездарности британского премьера постоянно Майский докладывал – еще в бытность того министром финансов. Переговорщик – просто никакой, а если так считает простой полпред, то как его оценивает Гитлер? Ну, когда-то оценивал, сейчас ему, небось, не до Чемберлена. Да и тебе, по правде, тоже....»

Но Сталин не мог остановиться. «Нет, заявлять при куче свидетелей (при "враче", в том числе), что, "ощущает серьезное недоверие к России и не уверен, что нуждается в помощи от этой страны". С такими ощущениями – да к психиатру… В итоге восьмого мая нам было предложено принять одностороннюю декларацию: мол, мы обязуемся в случае войны немедленно оказать содействие Польше и Румынии (а захотим – и Великобритании с Францией).

(Да, разозлили они меня. Но злость я сорвал не на них, чужих, а на своем, Литвинове – снял его с поста. Тот, правда, сам в отставку попросился, но это потому, что умный. Заметил, что когда Молотов назвал его политику в Англии и Франции "политическим головотяпством", я был на стороне Вячеслава, даже головой кивал – вот и попросился. Ия его по-хорошему снял, с формулировкой "ввиду серьёзного конфликта между председателем СНК тов. Молотовым и наркоминделом тов. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения тов. Литвинова к Совнаркому". Лаврентий до сих пор обращается за санкцией, но я ее не даю. И не дам: Максим мало того, что приятель – он еще и умный. Дурак бы не стал говорить правду, что англичане нас пошлют с нашими предложениями куда подальше, он бы тянул до последнего. А тот сообщил свой неутешительный прогноз – да еще в абсолютно утвердительной форме – дней за пять до английского отказа. Потому живой, не судимый, даже не подсудный. Скоро понадобится.

Но не на прежнем посту, занят пост. Даже удивительно: Молотов вполне даже профессиональный дипломат оказался. Хотя, конечно, наш ответ на их ответ готовил не Вячеслав, но он его озвучивал. И все эти официальные "принципы взаимности", "взаимные гарантии", "действенная взаимопомощь" у него от зубов отскакивали. А когда Германию посещал, даже новую дипломатическую формулировку выдумал. Его спрашивают, согласен ли он с речью фюрера, а он в ответ: "согласен со всем, что я понял". Наш советский Меттерних. Или Талейран – но не предатель. Как про таких Черчилль – "их мало, но они преданны". Я бы добавил "лично преданны". Правда, Молотов конечно не Бисмарк, тот – "железный", а этот –"каменный^>67". Но и не его это роль – принимать решения, он должен их мне предлагать, а потом – озвучивать. Но жестко: по-сталински – не по-литвиновски….

От наших предложений провести переговоры на тему "эквивалентной помощи" англичане напрямую не отказались, но поиздевались вдоволь (Небось, удивились ультимативному тону нашей ответной ноты: или тройственный пакт взаимопомощи, или крах переговоров. А крах им был не нужен, как после краха гарантии лимитрофам реализовывать?).

Сперва больше двух недель тянули с ответом. Потом^>68 все же снизошли, предложили свой вариант пакта взаимопомощи. Мы через неделю – свой. Надо обсуждать. Но на встречу с Молотовым (главой Правительства!), был послан не Галифакс, а некий чинуша из Форин-офис