Ничто так убедительно не подтверждает маниакальные черты характера Сталина и его дотошность, как ежедневный анализ им вроде бы частных высказываний и настроений Рузвельта. Наряду с этим ничто так наглядно не подтверждает способность Рузвельта правильно оценивать людей и его актерский талант, как его стремление стать гостем в советском посольстве и его поведение во время пребывания там. Сталин узнал только то, что хотел Рузвельт. Последний был бы несказанно рад, если бы узнал о неведении Сталина, что Рузвельт был в курсе дела о скрытом прослушивании его разговоров.

Проживание Рузвельта в советском посольстве вызвало паранойю у англичан. «Очевидно, ему [Сталину] удобно держать президента постоянно в поле зрения, чтобы тот не мог замышлять что-либо совместно с британским премьер-министром», – отмечал личный врач Черчилля, лорд Моран[88], высказывая общее мнение английской делегации на конференции, умалявшее интеллект Рузвельта.

Вселяя в окружающих страх, место обслуживающего персонала в помещениях президента заняли вооруженные пистолетами сотрудники НКВД. Достаточно было взглянуть на тех, кто застилал постели и убирал комнаты, как все сразу же становилось ясно. Рейли вспоминал: «Куда бы вы ни пошли, вы везде могли натолкнуться на черт знает кого в белом халате прислуги, деловито протирающего безукоризненно чистые стекла или сметающего пыль с мебели, на которой не было ни пылинки. Когда они взмахивали руками, чтобы протереть стекла или смахнуть пыль, на их бедре можно было отчетливо различить холодный контур самозарядного пистолета “люгер“»[89].

Капитан 2-го ранга Уильям Ригдон, помощник военно-морского советника, который после убытия президентской команды остался, чтобы завершить необходимые дела, был поражен, увидев, что некоторые лица из обслуги, сбросив свои белые халаты, оказались на самом деле советскими офицерами, в форме и со знаками различия, в званиях до генерала включительно. Здоровенные советские солдаты были буквально везде. Двести солдат, вооруженных автоматами, окружили территорию посольства. Другие, «все действительно очень крупные, каждый не ниже метра девяносто»[90], находились в районе посольского здания, в котором поселился Рузвельт. Казалось, за каждым деревом в парке также скрывается советский охранник. Улица между советским и британским посольствами превратилась в контролируемый переезд, поскольку между посольскими территориями установили высокие стены. Сам парк на территории советского посольства был окружен каменной стеной. Каждое утро Лаврентий Берия в шинели с поднятым воротником и фетровой шляпе, надвинутой на глаза, объезжал посольский парк в «бьюике» с тонированными стеклами.

Президент, вероятно, никогда не чувствовал себя в большей безопасности. Обсуждая впоследствии обстоятельства своего переезда в советское посольство, Рузвельт всегда опускал тот момент, что это именно он попросил у Сталина совета, где ему следует остановиться. Он рассказал Фрэнсис Перкинс только половину правды, сообщив, что ни при каких обстоятельствах он бы не поверил в существование какого-либо заговора. Наряду с этим, как он сказал ей, для него было ясно, что Сталин желал, чтобы он остановился в советском посольстве, но (продолжал он расписывать свою историю) данный шаг причинил Сталину беспокойство, поскольку для того, чтобы реализовать этот план, тот был вынужден переехать в небольшой коттедж на территории посольства.

Пока несколько лет спустя не была опубликована полная переписка между Рузвельтом и Сталиным, никто, за исключением лишь Гопкинса, не знал о том, что еще на предварительном этапе Рузвельт обратился к Сталину с вопросом, где ему следует остановиться. Черчилль был бы ошеломлен, если бы узнал об этом. Но Сталин знал об этом, знал также и Молотов, и как раз в этом-то и было все дело. Рузвельт хотел, чтобы Сталин увидел и оценил, какой путь он, Рузвельт, прошел, чтобы заложить основу для их встречи. Это был «не такой уж и большой шаг, который требовалось сделать, чтобы угодить им… Если бы мы могли добиться их расположения таким образом, возможно, это было бы самым незначительным из того, что мы могли бы сделать… Было важно продемонстрировать мое доверие к ним, мою полную уверенность в них. И это, несомненно, польстило им», – скажет он позже Перкинс