А Шолохов продолжил писать свой великолепный роман и публиковать по главам в «Новом мире». Не оглядываясь на подсказки агитаторов из высоких кабинетов. Писал про подлинную жизнь казачьей станицы, за что и любим до сих пор.

Потому как главные слова, чтобы этот роман состоялся, тоже были сказаны товарищем Сталиным:

«Великому русскому писателю Шолохову должны быть созданы хорошие условия для работы!»

История ареста наркома Ванникова разбиралась не раз. Выдвигались самые неожиданные версии. Вплоть до баек как Сталин коленкой нажимает секретную кнопку под столом и наркома на выходе из кабинета берут под белы рученьки мрачные костоломы из НКВД. Достоверность таких рассказов, мягко говоря, вызывает вопросы.

Наткнулся на подробный разбор этого ареста от человека, хорошо знавшего Ванникова. Более того, работавшего с Ванниковым после освобождения в соседних кабинетах. Оба были замами наркома вооружений Устинова. Да-да, того самого позднее многолетнего Брежневского министра обороны.

Рассказывал об аресте генерал инженерной службы, зам наркома вооружений Владимир Новиков. Напомню, история была в том, что наркома Ванникова и ряд его заместителей арестовали за две недели до нападения гитлеровцев. А через месяц так же внезапно вернули на работу. Правда, Ванников вышел уже не наркомом, а замом к Устинову, но всё равно, пост министерский.

Новиков вспоминал, что после освобождения к нему пришли четверо. Сам Ванников, его заместитель Барсуков, бывший начальник патронного управления Ветошкин и директор Чарский. Приехали в наркомат сразу из тюрьмы, чтобы узнать свою дальнейшую судьбу. Сначала к Сталину, потом в наркомат. Больше того, от Новикова Ванников поедет обратно в тюрьму забирать вещи.

Новиков приписывает заслугу освобождения всех четверых хитрому замыслу Ванникова. Время было непростое, колеса государственной машины иногда крутились с большим скрипом. Даже по ложному обвинению можно было загреметь надолго, пока разберутся, да и станут ли разбираться.

Опять же, ответственность наркома гигантская. Срывы-то производства были, никуда их не спрятать. А пойди разберись, где тут недоработка, где халатность, а где прямое вредительство.

Ванников решает «запустить дурочку», соглашается на всё. Больше того, выдумывает в показаниях самые невероятные обстоятельства. Чтобы всякому было понятно – такого и быть-то не могло, ерунда какая-то.

Ванников сообщает следователям, что готовил покушение на товарища Сталина. Приводит совершенно зверские подробности. Как поднимался на крышу ГУМа и присматривал местечко для авиационного пулемёта. Так и говорит:

«Я собирался крупнокалиберный пулемет затащить на ГУМ, и когда товарищ Сталин будет выезжать из Кремля, дать по нему очередь из этого пулемета».

Причем, сам Ванников говорит, что его не запугивали. Ни каким образом не били, и не пытали, чтобы там не сочиняли либеральные писаки. Весь этот полёт фантазии нарком выдавал по собственной воле.

Следователи НКВД, конечно, кривились, но дело маленькое – говорит, пиши. Так весь этот бред и околесица оказались в показаниях наркома. В таком виде показания и легли на стол Сталину, когда тот поинтересовался как идёт дело о вредительстве в наркомате.

По рассказу Новикова, товарищ Сталин при первом же знакомстве с делом сделал замечание, что тут какая-то глупость. Ванников либо невиновен, либо «валяет Ваньку» и надо разобраться что же было на самом деле.

При этом реальные-то проблемы в наркомате никуда не делись. Пожалуй, важнейший по военному времени наркомат, а с государственными заданиями не справился.