В тот же день письмо Тимашук было в руках Абакумова. Назавтра оно попало на стол Сталина. Если Сталин прочел его 30 августа, то это было еще при жизни А. Жданова, так как после развившегося острого отека легких 31 августа 1948 года он скончался.

Как бы там ни было, размашистая виза вождя предписывала сдать эти материалы «В архив».

То, что история с письмом Тимашук этим не закончилась, говорит такая выдержка из газеты «Борьба»: «Итак, в МГБ СССР поступило заявление ординаторного (так в тексте) врача Кремлевской больницы Л.Ф.Тимашук о внушающих глубокие сомнения действиях медицинских светил. С соблюдением глубочайшей секретности проверка заявления была поручена следственной части по особо важным делам МГБ СССР. С амбулаторных карт всех высших руководителей партии, государства и Вооруженных сил страны было сделано 12 копий. По специально разработанной схеме анонимные или с вымышленными фамилиями копии амбулаторных карт были разосланы фельдсвязью в различные города страны. Копии историй болезни консультировали рядовые врачи городских и районных больниц».

Экстренное вскрытие А. Жданова провели 31 августа на месте под наблюдением приехавшего из Москвы секретаря ЦК ВКП(б) А.А.Кузнецова. «Процедуру эту проделал патологоанатом Кремлевской больницы А.Н. Фёдоров, причем в неприспособленном для этого помещении полутемной ванной комнаты одной из санаторных дач и подгоняемый начальником ЛСУК Егоровым. Последний, блюдя ведомственные интересы, настаивал, чтобы зафиксированные в заключении результаты вскрытия максимально совпадали с поставленным ранее клиническим диагнозом (Костырченко Г.В. «Тайная политика Сталина». М.: Международные отношения, 2001).

Вечером того же дня сердце А. Жданова с Валдая самолетом доставили в Москву.

Академик Зеленин рассказывал моему отцу, как специально созданная комиссия врачей, в которой кроме него приняли участие еще пять человек (В.Н. Виноградов, А.М. Марков, В.Е. Незлин, Я.Г. Этингер и П.И. Попов), исследовала сердце А. Жданова.

Зеленин был удивлен, что сердце А. Жданова привезли в Москву в обычной эмалированной кастрюле. Поскольку формалина на месте не оказалось, кастрюлю залили разбавленной водкой. Сердце А. Жданова было дряблое, заплывшее жиром, характерное для человека, злоупотреблявшего алкоголем. Так и записали в акте. Санитар, помогавший профессорам, не разобравшись в ситуации, философски заметил: «И сейчас еще водкой пахнет». На разрезах сердца явных старых рубцовых изменений мышечной ткани обнаружено не было.

От медицинских ошибок не застрахованы никакие врачи. Кремлевские врачи не являлись исключением. В медицинской среде о некоторых из них в те времена бытовала даже такая присказка: «полы паркетные, врачи анкетные». Но, когда речь идет об академике Владимире Никитиче Виноградове, обвинение его в некомпетентности лечения кардиологических больных равносильно утверждению, что китайцы не умеют варить рис. Академик Виноградов в то время заведовал кафедрой факультетской терапии 1-го Московского медицинского института, которой этот выдающийся терапевт потом руководил до конца своих дней (1964 г.). Именно он внес большой научный вклад в проблему ранней диагностики и лечения инфаркта миокарда, был инициатором немедленной госпитализации больных инфарктом миокарда. Под его руководством в Москве и других крупных городах страны создавалась специализированная кардиологическая служба скорой помощи. Виноградов организовал первый в СССР центр для лечения больных инфарктом миокарда, осложненным острой сердечно-сосудистой недостаточностью.