Который, кстати сказать, вышагивает мне навстречу через весь зал и притягивает к себе лишнее внимание и взгляды. Еще бы! Из-за роста и размаха плеч его можно и с другого континента заметить. А потом захлебнуться слюной, глядя на то, как налитые мышцы обтягивает плотная ткань белой рубашки с двумя – как всегда – расстегнутыми пуговицами на груди.

8. Глава 8

Аврора

Мне, наверное, лучше прикрыть рот, чтобы не выдать эмоций, но тот просто не слушается. Лишь помотав головой, я прихожу в себя, быстро встаю ровно – втягиваю живот, расправляю плечи и вздергиваю подбородок. Уже когда Егор подходит совсем близко, я демонстративно вскидываю бровь, заметив у него в руках только портплед и небольшой стильный рюкзак под кожу. А у меня с собой даже сменное белье – не спрашивайте зачем.

– И зачем я здесь? – подхватив его манеру говорить без вежливого обмена приветствиями, интересуюсь я.

– Составишь мне компанию на одном увлекательном мероприятии, – говорит он расплывчато и толкает к стойке бизнес-класса в обход очереди простых смертных с билетами в эконом.

Мне бы, может, и стало некомфортно под их прожигающими взглядами, если бы я наконец не осознала, что Егор совершенно точно не шутил и мы в аэропорту не просто так. Речь идет о реальном полете.

Я отрицала эту мысль, пока собиралась к нему, отрицала и по дороге сюда, а потом меня отвлекали философские размышления о прошлом. Я была до последнего уверена, что мы никуда не полетим – ну что за глупость? Думала, у него просто есть повод встретиться со мной именно здесь, а сумку на всякий случай взяла.

Глядя на Егора сейчас и чувствуя подступающую истерику, я из последних сил надеюсь, что, может, с ним мне будет проще пережить этот ужас. Потому что один-единственный раз, когда я летала по работе в Санкт-Петербург, у меня случилась паническая атака, из-за которой нас с Женей – звукооператором – чуть не высадили из самолета. Наверное, не нужно говорить, что обратно я возвращалась почти двое суток на поезде.

Не люблю сама себе ставить диагнозы, но, скорее всего, я жуткий аэрофоб. И это подтверждает ком в горле, который, разрастаясь, перекрывает дыхание, когда Егор просит у меня паспорт.

Черт!

Прячу глаза – они уже на мокром месте, роюсь в сумке с минуту и дрожащими руками передаю ему документы. Мне нечем дышать. Я оттягиваю ворот блузки и только сейчас слышу его спор с представителем авиакомпании и девушкой за стойкой.

– Но мест нет, у нас и так перепродажа, – лепечет та, потупив невинные глазки. – Экипаж полетел самой ранней Москвой, там еще были варианты, а здесь…

Неужели мои молитвы услышаны? Все, я готова ехать домой!

– Ну тогда я пойду, – бормочу под нос.

Я не собираюсь ждать, мне уже пора, а с эфиром что-нибудь придумаю. Если понадобится, напишу заявление Жанне Борисовне, как она и мечтает, у нас ведь не единственная станция в городе, в конце-то концов?

Уже разворачиваюсь на пятках, когда Егор хватает и удерживает меня за запястье. Чертов лев, вцепившийся в загривок… кого они там едят? Антилоп? Неважно, я не могу пошевелиться.

– Не мне вас учить, как оформляются билеты, когда очень нужно кого-то отправить. Сам генеральный пожелал, чтобы я летел, значит, вы найдете места нам обоим, – говорит он с нажимом, и я уже вижу, как прогибаются перед ним люди.

Он всегда получал то, чего хотел.

Проходит минута, которую я отсчитываю по секундам. Я успокаиваю нервы тем, что ничего попросту не выйдет – мне не сумеют найти билет. Ну не в багажник же они меня посадят?

– В бизнес-классе есть неподтвержденная регистрация, – тихо шепчет девушка, после чего представитель уходит куда-то с нашими паспортами и телефоном, зажатым между ухом и плечом.