– Не дождется! – приглушенно рычу я, пытаясь сложить в голове хоть какой-то план, и заранее осознаю, насколько он безнадежен.

Итак, с Лазарем я разберусь потом – этого тупицу обыграть не так уж сложно, он сам себе яму выроет. Сейчас бы придумать, как успеть записать ролик в короткий срок и без материала.

– Что собираешься делать? – спрашивает Женя, потому что искренне за меня переживает, и я вымученно улыбаюсь ему. Устало выдыхаю и прикрываю глаза, понимая, что придется.

Придется снова звонить Егору и на этот раз, видимо, дождаться ответа.

Он – мой единственный шанс.

6. Глава 6

Егор

Юля Паршута – Останешься

А мысли, оказывается, охренеть как материальны. Захотел утром подстричься – теперь будет такая возможность, учитывая, что летать мне до завершения расследования точно не придется. Недели три минимум, и это лишь навскидку.

За почти шесть лет летной работы у меня случались инциденты, но подобного масштаба – никогда. Продираясь через гребаные заросли метра три в высоту, я внимательно осматриваю самолет и фиксирую в голове повреждения без эмоций, которые сейчас неуместны. Все потом. Сейчас важнее задымление в оторванном правом двигателе и растекшееся вокруг самолета топливное пятно – нужно сообщить об этом немедленно.

Я забираюсь по распластанному на земле надувному трапу обратно в салон и хлопаю по плечу парня-бортпроводника, имени которого не помню. Тот приятно удивил меня, что бывает нечасто: пока старшая билась в истерике, начал эвакуацию по моей команде и направил пассажиров подальше от самолета, уложившись в установленное время.

– Ты молодец. Пострадавшие есть?

– Нет вроде бы. Серьезно точно никто не ранен – все ушли своим ходом, живые и здоровые. Так что молодец – это вы.

Я ухмыляюсь дерзкой молодости: пацан-то совсем зеленый, но при этом со стержнем, сильный духом. Надо глянуть бы в задании на полет, как его зовут – таких ребят нужно знать в лицо.

– Ладно, забирай девочек и вперед, мы – за вами. И пересчитайте всех пассажиров, чтобы…

– Принято, – понимает меня с полуслова, – аптечки возьму и пойдем.

Когда спустя минуту парнишка вместе с двумя бортпроводницами скрывается через хвостовые двери в зелени, я замираю в проходе самолета еще на пару мгновений. Смотрю вдаль и с трудом осознаю, что метрах в трехсот начинается дорога, за ней – промышленные сооружения. Всем нам чертовски повезло, и мне в первую очередь. Если бы условия были другими… даже думать об этом не хочу.

Вернувшись в кабину, я сразу же связываюсь с диспетчером – сообщить о том, что жертв нет.

– Все пассажиры и бортпроводники эвакуированы, вы нашли наше местоположение? Мы включили радиомаяк.

– Аварийные службы оповещены и уже на подходе. Укажите ваши точные координаты для минимизации времени поиска, – трещит в наушниках бесстрастный голос.

Мы передаем все данные, собираем документы, а перед тем как покинуть борт, я с грустной тоской глажу перепачканный влажным черноземом фюзеляж самолета, который сослужил отличную службу.

– Т-товарищ командир, – запинаясь, обращается ко мне Олег, а я молча жду продолжения, – нам придется писать объяснительные и… насчет шасси…

– А что с ними?

– Ну мне писать, как было, или…

– Пиши правду. Самописцы все равно вскроют.

Когда мы добираемся до автострады, я не успеваю почувствовать радость от того, что все сто четыре пассажира пребывают в полном здравии, не ранены – за исключением мелких царапин и легких вывихов – и аплодируют нам. Мне не удается даже дух перевести, потому что появляется первая пожарная бригада, за ней – комбайны, которые скашивают поле для удобства работы спасателей. Пассажиров отправляют на автобусах в аэропорт, следом разворачивают оперативный штаб. Моего присутствия требуют одновременно в разных местах, и я готовлюсь разорваться, блть.