– Его всегда будут помнить как символ мужества, и я не допущу, чтобы его жизнь ушла впустую… Мы должны дать ему возможность уйти с достоинством.

Пока Маргарита говорила, Тайсон и его команда работали слаженно: один отрезал попавшие обломки, другой пытался остановить кровотечение, а третий держал местность, прикрывая эвакуацию. Каждая реплика, каждое прикосновение, сопровождались напряжёнными диалогами, наполненными болью утраты и решимостью защищать друг друга.

– Тайсон, держись, не подведи! – прокричал Мика, – мы прикроем твою группу, так что не сомневайся. Каждый из нас сегодня за Легион, за наших друзей!

– Ларс, – мягко сказал Тайсон, прижимая раненого товарища к себе, – я знаю, что боли не измерить словами. Ты всегда был примером мужества для нас, и сейчас, когда ты нуждаешься в нас, я обещаю: мы не оставим тебя. Будет ли у тебя шанс уйти с миром – ты заслуживаешь этого.

Ларс с трудом улыбнулся, сквозь боль повторял слова, которые звучали как напутствие:

– Живите, друзья мои. Пусть моя смерть будет не концом, а началом… Началом того, что мы станем сильнее вместе.

Эмоциональный кошмар и решение сердца

Время тянулось нескончаемо медленно. В дальнем углу завода, где отголоски боевых действий едва нарушали спокойствие, раздался рёв вражеских боевых машин. Враги, привлеченные шумом и запахом крови, уже начали наступление. Тайсон понимал: если они задержатся здесь, Ларс может быть поставлен под пленный огонь, а его жизнь – окончательно утоплена в хаосе битвы.

– Мы должны эвакуировать его! – крикнул один из бойцов, Лев, крепкий и уверенный, который всегда был первой линией обороны.

– Нет! – в этот момент Тайсон поднял руку, его голос был тих, но решителен: – Мы пойдем вперед, даже если придется оставить за собой горький осадок в сердце. Лучше отдать товарищу право на достойный уход, чем позволить напрасно затянуть его страдания!

Ситуация накалялась. Двери заброшенного цеха, где Ларс был прикован обломками, буквально вибрировали от входящих вражеских шагов. Тайсон, молча пересчитав секунды, принял судьбоносное решение, которое было продиктовано не только тактическими соображениями, но и его личной моралью: оставить Ларса – равносильно предательству того духа, ради которого он боролся все эти годы.

– Маргарита, заберите Ларса – я прикрою его эвакуацию! – крикнул он, сжимая при этом крепко руку боевого товарища, который уже готовился провести последнюю операцию по эвакуации.

Маргарита, с глазами, полными слёз, поспешно приняла Ларса на руки. Её голос вибрировал, когда она произнесла:

– Ларс, я обещаю, твой голос всегда будет звучать в наших сердцах. Живи в наших воспоминаниях, друг мой.

Тайсон повернулся к Мике:

– Мика, обеспечь прикрытие, пулемёты пусть не замолкают, пока я завершу эту операцию. Я не верю, что сегодня я уступлю своей душе, даже если мир вокруг утопает в крови.

Отряд был готов. В этот миг, когда враг уже приближался, и метал издалека грохотал, как предвестник скорой участи, Тайсон, чувствуя, как боль и ярость сливаются в единое целое, произнёс громким внутренним эхом:

– Дорогой Ларс, если этот путь для тебя окончен, знай – я всегда буду помнить твой смех, твои истории, твою веру в Легион! Пусть твой уход станет для нас путеводной звездой, которая приведёт нас к новым победам, даже если цена будет высока.

В этот момент наступил решающий момент: враг прорвался в зону, и отряд принял последние установки. Тайсон, покрытый кровью и пылью, отчаянно сражался, чтобы удержать позицию, не давая врагу возможности приблизиться к Ларсу. Звуки битвы стали всё громче, а каждая секунда – бесконечной борьбой за честь и память.