Голова болела не переставая. Крикс с усилием открыл глаза, но поначалу не увидел ничего, кроме дрожащего дневного света, заливающего комнату, и нескольких размытых, темных человеческих фигур. Лаконец проглотил слюну, и его чуть не вырвало от омерзения. На онемевшем языке чувствовался явственный вкус ячменный водки.

«Я же ничего не пил?..» – подумал мальчик через силу.

Как будто бы в ответ на эту мысль боль голове усилилась. Криксу почудилось, что в висок ввинтилось ржавое тупое шило.

Он помнил гавань, освещенную таверну, где контрабандисты из команды капитана Ратгара встречались с Диведом. Помнил, как переполошились все присутствующие, когда в сопровождении охраны в общий зал «Поморника» вошел узкоплечий человек в плаще и капюшоне… как он скинул с плеч накидку и оказался высокой светловолосой девушкой с яркими губами и красивыми чертами несколько надменного лица. «Королева… королева!» – это слово, повторяемое обитателями гавани на разные лады, мгновенно пронеслось по залу. Девушка направилась к столу, где разместились Дивед и его сообщники, и все они поспешно встали, чтобы поприветствовать ее, а ростовщик – тот вообще сложился пополам в угодливом поклоне. Неизвестно, испугался он самой светловолосой девушки, которую здесь называли «королевой», или трех верзил, безмолвно следовавших по пятам за ней и выглядевших так, что даже очень храбрый человек не раз подумал бы, прежде чем связываться с кем-нибудь из них.

Крикс почти сразу понял, что он видит предводительницу островных пиратов, о которой говорил лорд Аденор.

Монсеньор еще не верил в то, что она существует на самом деле…

Мальчик порадовался, что он сможет рассказать о ней, когда в следующий раз явится в особняк Ральгерда Аденора. Еще он был рад тому, что одет в самое неприглядное тряпье, невероятно грязен и, если его случайно обнаружат в его укрытии за большой бочкой с пивом, то сочтут обыкновенным побирушкой, прошмыгнувшим сюда с улицы и задремавшим в тепле. На самом деле он присутствовал при том, как из трюма «Альтарры» выгружали контрабандные товары, и, опередив пиратов, спрятался в «Поморнике», чтобы самому пронаблюдать за дележом добычи. Скорчившись на полу за бочкой, он старался не упустить ни одного слова, сказанного за столом, и по возможности запомнить лица говорящих.

Таких серьезных поручений монсеньор ему еще ни разу не давал.

Крикс был в восторге от собственной ловкости.

Он прекрасно помнил, как выбрался из самой известной в Алой гавани таверны и, удачно разминувшись с несколькими дозорами ночной стражи, вернулся в Верхний город. Как снегом оттер грязь с лица и рук и заново переоделся в серую лаконскую одежду.

Помнил, как дошел почти до самых стен Лакона. Но потом…

Потом была внезапная тупая боль в затылке, и обычная ночная темнота внезапно стала непроглядно черной.

А теперь она рассеялась, оставив после себя головокружительные спазмы боли и подкатывающую к горлу тошноту.

Крикс закрыл глаза и попытался снова окунуться в ту спасительную темноту, из которой он так резко вынырнул. Но ему не предоставили такой возможности.

– А ну-ка прекратите притворяться, Рикс, – резко произнес над его головой знакомый мужской голос. – Мы все видели, что вы уже пришли в себя.

Мальчик разлепил глаза и с напряжением всмотрелся в говорящего. Мало-помалу темное пятно преобразилось в высокую и худощавую фигуру Мастера-со-шрамом, заслоняющую льющийся из окон свет. Еще через пару секунд Крикс осознал, что он лежит на койке в лазарете, а возле его кровати собрались чуть ли не все наставники Лакона. Кроме Вардоса, здесь были необычайно мрачный мастер Тал, Реймос и Элпин.