– Приходилось…

– И как вы переносите такие полёты?

– В обморок не свалюсь, если вы об этом. Да и вообще, я во время перелёта буду волноваться не столько за себя, сколько за этот демонов ящик – профессор Сильмандир успел основательно запугать меня.

– Ладно. Ну, Абсолют с нами! Руханнур, стартуй! – и дракон, с силой оттолкнувшись от земли, начал набирать высоту, тяжело взмахивая крыльями.

Ларри некоторое время следил за его полётом, потом вздохнул и пошёл прочь.

***

Баал Кархан нервно мерил шагами комнату. Одежда молодого шеддита источала непередаваемый аромат помоев – аукнулись ныряния в городские стоки, через которые он бежал – чтобы никто не заметил. Однако удушливая вонь, уже пропитавшая все личные покои Кархана, волновала шеддита меньше всего. Его трясло от ужаса – он был в полной панике, ибо понимал, что жизнь уже кончена. Он умудрился не только провалить задание Хэрека (тут всё же можно было хоть как – то оправдаться), но ещё и лишиться руки! А это – почти гарантированный смертный приговор: шеддит – калека не сможет сражаться на равных ни с паладинами, ни с шеддитами – конкурентами. Причём Кархан потерял руку не в героическом бою, а в схватке с женщиной (которых масхонцы и за людей – то не считали!), поэтому Хэрек никогда не простит опозорившегося ученика. Но даже и это ещё не так страшно. Кархан, ранив Юлиуса, получил все его воспоминания – и, покопавшись в них, выяснил, что наработка сверхсекретного проекта «гончая ада» украдена. Более того – ворованный зародыш гончей попал в руки той самой Зарины! А это уж совсем скверно. Если Хэрек узнает ещё и об этом, то смерть молодого шеддита будет очень долгой и очень мучительной. Мучительной и долгой…

Кархан судорожно всхлипнул: он уже начал впадать в состояние, близкое к нервному шоку. Эх, если бы можно было вернуть руку! Тогда всё происшедшее удалось бы скрыть от Хэрека – и отделаться сравнительно небольшим выговором. Но увы – мощь Хаоса не способна возвращать утраченные части тела. Не может этого и алхимия – мазь регенерации давно стала легендой (ибо гидры вымерли сотни лет назад, а состав готовился именно из их крови). Что же касается паленгенезии, то она вообще пока находилась в зачаточном состоянии.

– Это конец, – думал Кархан. – Мне крышка, и уже ничего нельзя изменить. Мне уже никто не поможет. Никто. Никто? Учитель! – мелькнула вдруг спасительная мысль. – Мой прежний учитель – великий некромант, так, может, он…

Шеддит стремглав бросился к мадаббару и вызвал в памяти нужный образ.

Ничего. Шар оставался пустым и тёмным. У Кархана опять перехватило дыхание. Страшно. Очень страшно – вдруг он не ответит?! Юный шеддит опустился на колени и судорожно сжал эфес меча оставшейся рукой.

– Ну же, – шептал он, пялясь в недра зачарованного шара. – Отвечай, не молчи! О Хаос, только бы он ответил! О великие силы, не дайте мне умереть столь бесславно!

Похоже, молитвы всё-таки не остались без ответа: шар мягко засветился, и в нём появилась мрачная физиономия орка.

– Ну? – прорычал он. – Зачем тревожишь меня раньше времени? Мы же договаривались на более поздний срок!

Кархан, заикаясь и путаясь, кое – как обрисовал сложившуюся ситуацию – разумеется, опустив наиболее позорные моменты. Однако орк всё равно взбеленился:

– Болван! – загрохотал он, и в его глазах полыхнуло столь яркое пламя, что любой шеддит мог бы позавидовать. – Какой же ты остолоп! И как меня угораздило взять в ученики такого кретина?! Бездарь, ничтожество, олух, губошлёп, недоумок, пентюх, неуч! ЛОПУХ!!! – взвыл он, в сердцах ударив посохом по каменному полу (похоже, некромант обитал в какой – то пещере). Ведь я же обучил тебя! И Хэрек, видимо, тоже. Я дал тебе заклятие на меч – да чтоб тебя пожрали демоны, как вообще можно было проиграть с ТАКИМ мечом, мать твою!? – Орк сплюнул на пол от досады.