– Остаточная радиоактивность этих колоссов нешуточная, тем более что защитную рубашку из металлов и керамики с них сняли и использовали на новых реакторах. А сухопутные крысы постоянно прессингуют флот, ничего не желая слышать о занятости буксиров, невозможности отвлечь бесценные единицы на многомесячный полёт к звезде, – Октябрьский всё это прекрасно знал и понимал, но они с товарищем оба были рассудительными людьми и любили обстоятельные беседы.

– Именно, Женя, – кивнул, соглашаясь, коллега, не замечая, как пепел сигары падает на белоснежную ткань форменного кителя. – А раз эти, хм, лисицы взялись помогать нам, людям, то пусть и помогают.

В ухмылке Джозефа явственно читалось не то презрение, не то омерзение к чуждым существам, но русский адмирал тоже не испытывал особых симпатий к Навигаторам, уж больно необычно они выглядели, а всё увиденное в операторском зале отнюдь не прибавило положительных эмоций!

– Я вполне готов тебе помочь, но мне нужно знать план целиком, прежде чем сказать «да», – осторожно выставил условие Евгений Дмитриевич. – Эволэки очень опасны, ты же сам видел, как они расправились с Сухомлиновым. Поговаривают, что старик до сих пор немного не в себе, а не убили они его только потому, что это навредило бы им самим.

Оба прекрасно знали немало подробностей знаменательных событий, потрясших всю обитаемую часть галактического рукава, и сознавали, что произошедшее – неприкрытая демонстрация собственных возможностей, устроенная загадочными эволэками. Всем, кто только мог просто вынашивать нехорошие мысли, недвусмысленно дали понять, что разговор будет короткий и предельно жёсткий. Но, опытные офицеры флота тоже не простачки, и Бёрнет продемонстрировал творческий подход к делу:

– Мы всё можем провернуть так, что никто ни о чём не догадается, – время было, и начал офицер издалека. – Кураторы этих мутантов – киборги, и их можно заставить сделать то, что нам выгодно. Это чисто технический вопрос, и возможности у нас с тобой самые широкие. Что касается самих Навигаторов, то в истории эволэков была уникальная пара…

Он на миг прервался и полез в карман за блокнотом – русские имена и фамилии иногда вызывали затруднение в произношении.

–… сёстры Долгачёвы. Они могли в одном погружении работать над одними существами, а потом, без выхода из Океанеса, тут же принимать в своё сознание новую Матрицу, и работать уже над другими существами.

Октябрьский тоже не страдал отсутствием ума и проницательности и схватил мысль на лету:

– Хитёр ты братец! – Он рассмеялся, громко, не таясь, да и таиться было не от кого. – Ты хочешь подгрузить Навигаторам вторую Матрицу, а там будь, что будет!

– Именно, Женя, – ответил хозяин апартаментов, наливая и себе, и гостю. – Как и любой ИР кураторов можно перепрограммировать. Мы не просто удалим часть информации, а запишем поверх неё ложные воспоминания. Легенда такова. Эти кицунэ, воодушевлённые примером старших эволэков, в особенности Шакко и Куко, решили тоже испытать новинку, а точнее воспроизвести то, что умели делать Долгачёвы.

– Но ведь у них же не было этого в задании, – напомнил Октябрьский, но смутить англичанина не получилось.

– В этом и вся соль, мой друг! Их наставники славятся независимостью, они даже не поставили в известность своих кураторов, когда задумали изменять собственные тела, – осведомлённость Джозефа не была чем-то из ряда вон, ибо перипетии, приведшие к созданию «Перекрёстка», были общеизвестны. – А, как у вас, у русских, говорят: каков поп, таков и приход. Раз наставники оказались смелыми экспериментаторами, то никто не удивится тому, что их воспитанники пошли той же дорожкой.