Зная о планируемом на следующий день Параде Победы, эстонец решил отправиться посмотреть на великое событие, программируя машину на 09:00, 24 июня 1945 года, когда ученые, включая его самого, вместе с Лидией должны встретить его и вместе пойти на парад.

– Ты и глазом не успеешь моргнуть, как вернешься, кроме того, с другой стороны портала мы тебя уже ждем, как будто ты никуда и не отправлялся, – ободряет его Нохчий.

Валк издает нервный смешок, сдерживая охватывающую его дрожь, окидывает взглядом коллег и входит в портал, глубоко вдохнув.

– Поехали! – командует доктор, исчезая вместе с машиной, как будто он и не стоял там секунду назад.

– Хм… Мне понравилось это «Поехали!» – замечает Нохчий, записывая в блокнот. – Надо будет предложить ребятам из космонавтики!

Хмельницкий и Самани не могут сдержать радость.

– Получилось! Сработало! – кричат они обнимаясь.

Лидия, более хладнокровная, предупреждает ученых:

– Товарищи, спокойно! Мы сможем быть уверены в успехе только когда доктор вернется!

– Вы правы, товарищ Кайсина! – возвращаются с небес на землю доктора. – Но разобраться с этой машиной было непросто… Такая радость, что получилось! – объясняет Хмельницкий.

– А я уж подумал, вы радуетесь, что Эндель испарился! – иронизирует Нохчий.

– Очень смешно! – неодобрительно смотрит на коллегу Хмельницкий. – Мы рады за нашего товарища! Теперь осталось только дождаться его с новостями из будущего!

– Кстати, когда он должен вернуться? – уточняет Лидия, заканчивая описывать эту часть эксперимента в тетради.

– Сейчас скажу… – Самани смотрит на часы: – Пять… четыре… три… два… один…

Помещение снова освещается порталом, но на этот раз ученый возвращается.

– Здравствуйте, товарищи! – улыбается Валк.

– Эндель! Ты вернулся, живой и невредимый! Вот здорово! – порывается обнять друга Самани.

Постой! – удерживает коллегу Хмельницкий. – Сначала надо выяснить, все ли с ним в порядке.

– Лучше, чем когда-либо! – заверяет эстонец. – Вы же видели, что и с Борисом ничего такого не случилось, не переживайте!

– Ура! – восклицают доктора, поздравляя коллегу.

– Ну и как там «было» в будущем, товарищ Валк? – интересуется Лидия.

– Ну, сам парад был бы грандиознейшим, если бы не одна маленькая, но очень важная деталь, превратившая его в фиаско, – рассказывает эстонец. – Необходимо предупредить товарища Сталина, чтобы он не открывал парад верхом на коне, как ему хотелось!

– А что такое было? В смысле, будет? – заитригованно спрашивает Хмельницкий.

– Представьте себе, товарищи, мы приходим посмотреть восхитительный парад, где все солдаты выстроены безукоризненно, и на наших глазах происходит катастрофическая сцена! – вещает доктор. – Товарищ Сталин решает, за несколько минут до парада, открыть церемонию самостоятельно, на своем коне, хотя не секрет, что он никогда не был великим наездником. Даже после просьб и молений его приближенных, он решает, что слава грандиозного момента должна принадлежать ему, а не Жукову, назначенному для открытия парада еще на репетициях. Угадайте, что произошло?

– Он упал с коня прямо на Красной площади? – хором спрашивают слушатели.

– Хуже! Завтрашнее утро будет дождливым, и конь будет поскальзываться на мокрой мостовой, к ужасу всех присутствующих.

– Уууу! – воображая сцену, морщатся ученые.

– А после этого, да, товарищ Сталин упадет с коня, сломав правую руку, – предсказывает доктор.

– А затем?!

– Солдаты немедленно прибегут, помогая ему снова оседлать коня. Превозмогая боль, Сталин закончит свое шествие, скорее катастрафическое, чем триумфальное, и быстро направится в Кремль для получения медицинской помощи. Там же я поговорил с ним и объяснил, что прошел через машину, и она работает. Впечатленный, он попросил меня, отправившись назад в прошлое, предупредить его, чтобы не случилось беды. Мне нужно сделать это как можно скорее! – почти на бегу заключает ученый.