– Александр Шиломемский, – представился Драчело Меструяни, ударение он сделал на «е». Что же можно есть шилом, подумал Ванек, разве горох или киселя, по пословице, хлебать.

– Я написал большую поэму, – сказал Шиломемский, – этакий гротеск и хотел бы напечатать ее на страницах вашего Альманаха.

– У вас есть распечатка или дискета?

– Все есть, в том числе размещение в интернете, в библиотеке Мошкова, в самиздате.

– Там много талантливых публикаций, – согласился Ванек, – с интернета начинали многие современные классики, тот же Пелевин, вы на верном пути.

– Мне, как любому нормальному автору, хочется печатной публикации.

– Если у вас есть деньги, это сделать совсем просто.

– У меня нет таких денег.

– Хорошо. Тогда мне надо познакомиться с вашей поэмой, как вы ее назвали?

– Вселенская суходрочка.

– Недурно. Прочтите немного.

– Дрочить всегда, дрочить везде, до дней последних донца, дрочить и никаких гвоздей, вот лозунг мой и кОнца!.. – Шиломемский взметнул кулак к виску и стал лаять, как когда-то лаял свои ступеньки даровитый поэт-трибун. В сущности, если бы дело ограничилось небольшим стихотворением, это можно было бы счесть за авторскую находку, забавную и саркастическую, занимаются, мол, суходрочкой чинодралы, а плода, успеха для отечества как не было, так и нет. Но минута шла за минутой, а распаленный автор вел перечисление кто, где, когда и как дрочит, курсор его поиска тыкался, то в президентов России и США, то в моряков-подводников, то в дворника, то в министра, то в нищего, то в олигарха…

– Достаточно, – сказал Ванек, – оставьте распечатку, я познакомлю ребят в клубе, у нас принято коллективное обсуждение всех новинок, тем более таких экстравагантных. Скажите, Александр, а как у вас вызрел замысел свершить столь значительный труд?

– Я тут больше летописец, чем поэт, ведь вопиющий факт – все повально дрочат, но делают вид, что это совсем не так.

– А вы не предлагали свой труд в медицинское издание?

– Ой, только не надо вашей иронии, вы-то сами, что никогда не дрочили и не занимаетесь этим сейчас, только честно, без менторских поз…

Ванек стиснул зубы и покраснел.

– То-то, а то с кем не начнешь говорить, начинают демагогии, лепят из себя ангелов, а у самого ладошка панцирная от трудовых мозолей…

– У меня нет таких мозолей, я работаю в брезентовых рукавицах.

– Ну, тогда меняете изношенные раз в неделю…

– Позвольте, Александр, – оттеснил его в сторону приехавший с ним человек.

– Успокойтесь, запальчивость вам только навредит. У вас, как я вижу, появляется реальная возможность быть напечатанным. Идите в машину, я довершу этот разговор, как ваше доверенное, заинтересованное в вашем успехе, лицо. – Шиломемский ушел.

– Я – врач, ученый, мне доверено наблюдение за данным уникумом, – человек представил удостоверение. – Да, это – уникум, прецедентов в мировой практике пока не было и поэтому нельзя определять его только как больного. Можете верить, можете, нет, но мастурбировать он начал одновременно с первым криком на этом свете, с младенчества. И что самое уникальное так это его эрекция, Саша за свои тридцать лет ни разу не кончил, и, ни разу его эрекция не прекратилась, ни разу! Она властно требует массажа, ежесекундно.

– Не может быть!

– Объяснение этому явлению мы пока не находим.

– Отсюда и его комплекс?

– Само собой, родители и врачи сделали для него посильную информационную блокаду, чтобы он не чувствовал себя изгоем. Но средства массовой информации, литература, по нашей заявке не перестроятся, и потому он счел это за социальный перекос, решил восполнить пробел своим творчеством.