К тому времени состав и форма внутреннего содержимого, используемого в пограничных сражениях с миром остальных живых существ, существенно преображаются, ибо несколько меняется их предназначение и, главное, форма применения. Основной, бегемотский маркер детства запрятывается в глубину взрослеющих поведенческих реакций, по-прежнему оставаясь движущей силой индивидуального развития и созревания. Откровенная копрофагия, конечно, уходит, точнее, сублимируется, преображается, взамен постепенно приходит навязчивое стремление принуждать других убирать за тобой и питаться всем тебе не нужным. Пускай сжигать это у себя в печке или большой топке. И тогда пепел от своего дерьма спускать на голову всего человечества. В виде слегка пахнущего дождика из-под тучки. Что может быть заманчивей подобной перспективы?!

При отступлении и неизбежной свёртке жизненных позиций происходит то же самое, только в обратной хронологии и порядке.

Процесс выделения, использования и утилизации человеческого дерьма не столько усложняется или деградирует, а просто получает всё новые и новые функциональные оттенки. «Все оттенки буро-коричневого» на самом деле – истинный срез любого конкретного состояния личности. Жаль, что его в этом смысле никак не исследуют в антропологических лабораториях. Да и технологии такой пока что не существует. Потому что ханжами переполнен мир.

Единственные мудрецы по жизни – прежде всего природные коты, если они на воле. Они всё из-под себя сразу закапывают, чтобы никто не догадался об их истинных намерениях, состоянии сил и здоровья, а также в прямом смысле не пронюхал про их дальнейшие планы на жизнь. Причём делают это всегда, а не только в игривом детстве. Да и медведи со своей весьма эволюционно полезной «медвежьей болезнью» сильно обсираться при отступлении заставляют глубоко задуматься об истинном смысле любого жизненного предназначения. А про скунсов отдельно молчать нужно. Вот где идеальное оружие! Потому что отражает истинный смысл существования: собственным помётом так обдать ближнего своего, чтоб и не отмылся никогда! А потом лучше бы и сдох от позора и унижения! Природа поэтому не только удивительна, но и странна до невозможности своей не всегда уместной проницательностью.

Чего-то подобного майор в глубине души всё-таки ожидал от бегущей жертвы, как и предполагается от крысы, беспощадно загоняемой в угол, где с ней может произойти что угодно. И даже приготовился объезжать кучки и лепёшки каких-нибудь мега-стримовских отходов на пути. Но то, что произошло на самом деле, уж конечно не привиделось бы и во сне. Реальность, как водится, превзошла саму себя. Короче, подтвердила свою и без того гадостную репутацию.

Майор внезапно сам почувствовал себя испытуемой крысой на лабораторном столе. Словно бы кто-то принялся испытывать на нём эффекты иного, куда более чистого, малопахучего воздействия на его сознание. Перед глазами поплыли не то что бы разноцветные круги, но именно петли, хотя и всех цветов радуги. Словно бы некие сущности набрасывали их на него и тут же без промедления затягивали. Под очередную волну таких, наплывающих словно адские медузы петель, он как-то успел поднырнуть и даже успел увидеть демонический лик их оператора, а потом отшатнуться. Когда кто-то словно бы сжал его затылок железными тисками, майор успел вспомнить, что это ему напомнило. Так же мутно ему было, когда одноклассники испытывали на нём где-то вычитанный ими «Эффектум Мирабиле», только не с банально переворачиваемой курицей, а с ним самим. Метод каталепсии или погружения в транс, оказывается, достигается ещё и резким диафрагмальным сжатием любого человека, производимого обхватом рук сзади в подреберье и обязательной задержке дыхания. Как и тогда майор всё же успел освободиться от каталептического провала в бездну, он всё-таки сбросил парализующее оцепенение внезапно наскочившего на него непонятного морока. Затем впереди возникли некие человекоподобные тени. Они как собаки бросались ему наперерез, под ноги, любой ценой стремясь задержать, не дать схватить убегающего парня за шиворот. Затем перед капотом перевернулся и внезапно встал колом канализационный чугунный люк. Шахов, до отказа выкручивая руль, еле успел обойти его и только чиркнул порогами патрульной машины о его ребристую надпись ДМБ на истёртой шинами решке.