С тех пор как я поняла, что эта жизнь должна быть моей, я хотела только одного – чтобы ее драгоценная рутина длилась вечно. Так оно и было. Несмотря ни на что. Однако порядок ведет к беспорядку. Хаос крадется по пятам наших слабых усилий. Нужно всегда быть начеку.

Я усердно работала, наводила порядок, подавляла внутреннюю тревогу, оставалась спокойной. И все же беда нашла мой дом и выследила меня. В ноябре 2019 года смерть забрала одну из моих самых докучливых клиенток. Но та не исчезла.

Прошло пять дней после смерти Флоры, но она по-прежнему приходила в наш книжный магазин. Обычно я не слишком рациональна. С чего бы мне отличаться таким качеством? Я всего лишь продаю книги. Тем не менее мне было трудно принять этот факт. Флора приходила, когда магазин был пуст, всегда в мою смену. Она знала часы, когда в книжной торговле царит затишье. В первый раз, когда это случилось, я только что узнала печальную новость о ее кончине, и меня было легко сбить с толку. Я услышала, как она что-то бормочет, а затем шуршит по другую сторону высоких книжных полок в разделе художественной литературы, ее любимом. Нуждаясь в помощи кого-то, обладающего здравым смыслом, я взяла телефон, чтобы написать Поллуксу, но что я могла ему сообщить? Я положила телефон, глубоко вздохнула и громким голосом обратилась к пустому магазину.

– Флора?

Послышалось скользящее шарканье. Это была ее тихая, легкая походка. Одежда, которую она носила, всегда издавала легкий шум – шелковые или нейлоновые жакеты, стеганые в это время года. Раздавалось едва уловимое позвякивание сережек в дважды проколотых мочках и приглушенное позвякивание множества замысловатых браслетов. Каким-то образом эти знакомые звуки успокоили меня настолько, что я смогла продолжить работу. Я не запаниковала, хорошо зная, что не виновата в ее смерти. У нее не было причин сердиться на меня. Но я больше с ней не заговаривала и с несчастным видом работала за прилавком, пока ее дух просматривал книги.

Флора умерла второго ноября, в день поминовения усопших, когда ткань между мирами тонка, словно паутина, и легко рвется. С тех пор ее призрак приходил в магазин каждое утро. Когда умирает постоянный покупатель, это и без того выбивает из колеи, но упрямое нежелание Флоры исчезнуть начало меня раздражать. Хотя это и так понятно. Она бродила по магазину. Флора была преданной читательницей, страстной коллекционеркой книг. Наша специализация – книги на родном языке, и они, конечно, интересовали ее в первую очередь. Но вот досада: она была охотницей – выискивала все, что касалось индейцев. Может быть, охотница – это слишком сильное слово. Давайте лучше назовем ее очень настойчивой фанаткой.

Этого слова нет в моем старом словаре. В те времена это был сленг, но, похоже, в середине семидесятых оно вошло в разговорную речь. Первоначально оно означало «спортивный болельщик», и в этом значении я слышала его много раз. Но потом слово стало означать «человек, чрезмерно увлекающийся чем-либо» и даже породило глагол, как, например, в предложении «Я фанатею от всего индейского». Обычно так говорит тот, кто хочет, чтобы вы знали: в детстве он спал в типи, сделанном из одеял, сражался с ковбоями, привязывал сестру к дереву и так далее. Человек гордится тем, что отождествил себя с аутсайдером, и хочет получить какую-то похвалу от настоящего коренного жителя. В эти моменты я киваю и пытаюсь продать такому человеку какую-нибудь книгу, хотя люди, которые рассказывают подобные истории, редко покупают что-то. Но я все равно сую им в руки книгу Пола Чаата Смита