А я отправился дальше совершать обход здания клиники и хозяйственных построек на территории парка. Заглянув в дворницкую, где хранились садовый инвентарь и различные средства для ухода за растениями, я вернулся с очередной «доброй вестью»:

– Вот тебе ещё один сюрприз: нашёл у садовника такой запас нитрата аммония, что, если взяться с умом, можно всё здание разнести на кирпичики. Мне в голове трудно прикинуть – тут надо много разных факторов учесть, но воронка будет в глубину метров на шесть, а в ширину…

– Да понял я всё! – ответил мне Малик, уже жалея, что обратился ко мне и к Полозову со своими просьбами. – Хорошо ещё, что ты у нас один такой уникум. Другим ума не хватит до всего додуматься, а тебе, надеюсь, в голову не придёт устраивать тут взрыв.

– Ты что, совсем за дурака меня держишь?! – искренне обиделся я на друга.

Между тем время шло, а события безумного дня в психиатрической больнице разворачивались далеко не по запланированному графику. И пока я наблюдал со стороны эту стихийную акцию гражданского неповиновения, меня по очереди накрыли три волны разнообразных эмоций.

Сперва на меня накатил гнев. В своё время я был не ахти каким большим начальником, но из-за удалённости объекта от других людских поселений пользовался такой же полнотой власти, какую имеет над своим экипажем капитан судна, ушедшего в автономное плавание. Иными словами, для своих подчинённых я был почти что наместником Господа Бога на земле, и если бы кому-то из них взбрело в голову так фордыбачить и саботировать работу, я не стал бы церемониться, а устроил бы им форменный разнос со всеми законными и незаконными мерами расправы, включая и такую, как «дать по шее».

Однако следом за первой волной злости меня накрыла растерянность. Потому что среди нарушителей режима было немало душевнобольных пациентов – и волею судьбы я оказался одним из них. Я не успел накоротко сойтись почти ни с кем из моих соседей, однако зеркальные нейроны моего мозга негласно сделали свою работу, и я успел живо проникнуться историями этих людей. Кому-то болезнь досталась вместе с родительскими генами; кто-то лишился рассудка по собственной вине, злоупотребив алкоголем или другими психотропными ядами; кто-то заболел из-за инфекции, родовой травмы или нарушений в щитовидной железе; другие же не вынесли ужасов войны на землях Карабаха, Приднестровья, Чечни, Осетии и Донбасса, пережив такое, от чего нормальный человек просто не может не сойти с ума.

Далеко не все пациенты клиники были образцовыми гражданами и гражданками, и далеко не все согласились лечиться добровольно, но у каждого в анамнезе был свой собственный груз скорби, стыда и страха. И подобно тому, как сытый не разумеет голодного, так и здоровому человеку трудно понять, каково это – нести на себе стигму психического расстройства.

Как поётся в шутливой молодёжной песенке, «от сессии до сессии живут студенты весело», – а больные с психиатрическим диагнозом живут от психоза до психоза (причём приходит такая «сессия» не два раза в год в середине зимы и начале лета, а чаще всего весной и осенью по своему непредсказуемому графику). Живут нескучно, как и студенты, но далеко не так беззаботно и весело: в растерянности, страхе, а порой и в злости на весь мир. Пробираются по лезвию бритвы между одержимостью и депрессией. Боятся себя. Боятся врачей. Боятся других людей. Боятся остаться одни. Каким-то неведомым чутьём узнают себе подобных среди дюжины незнакомцев. Обрывают телефоны, звоня в жилконтору, прокуратуру и приёмную президента. Шлют письма директору «Эрмитажа», Папе Римскому и госсекретарю США. Вопят по ночам на всю округу, свесившись голышом из окна. Стыдливо скрывают свой диагноз от коллег и соседей. Одного за другим теряют друзей молодости. Режут себе вены, прыгают с балкона и глотают битое стекло. Размышляют над смыслом жизни, вычисляют квадратуру круга и собирают вечный двигатель. Отбиваются от чертей, ниндзя и попаданцев. Раскрывают мировые заговоры дарвинистов, империалистов и франкмасонов. Выживают на нищенскую пенсию. Пишут фантастические книги и сюрреалистические картины, сочиняют неземную музыку. Неделями ищут в себе силы чтобы сменить носки, вымыть посуду и принять душ. Ловят мучительные побочные эффекты от лекарств-нейролептиков. Верят в свою избранность, считают себя гениями и пророками. Называют себя париями, генетическим сором, ошибкой природы, неполноценными пародиями на её царя…